Eat you alive (СИ)

— Ты меня провоцируешь, — шепчет альфа, и Юнги видит, как увеличиваются его клыки, с ужасом наблюдает за красным маревом в зрачках напротив, позорно запищать уже готов.

Чонгук гипнотизирует словно, Юнги обмякает под ним, даже не моргает, взгляда от кровавого океана оторвать не может. Омега сам поддаётся вперёд, сам тянется и рот раскрывает, впускает внутрь горячий язык, цепляется уже свободными руками за плечо, за волосы, а Чонгук сильнее его в постель вдавливает, целует мокро, жадно, глубоко. Юнги о его клыки режется, или Чонгук нарочно кровь ему пускает — Мин не соображает больше, он будто тонет в нём, растворяется, оторваться не может.

Чонгук не напивается, ему катастрофически мало, хочет ещё и ещё, сильнее и глубже. У Юнги удовольствие граничит с болью: губы саднят, онемели, вкус железа во рту превратился в привычный, но оторваться всё равно невозможно. У Юнги словно кожа под пальцами альфы лопается, каждое его прикосновение к голому торсу бьёт разрядами в двести двадцать и до самого сердца. Чонгук отпускать не хочет и не думает, прижимает сильнее, поражается, как в порошок ещё его кости не стёр — Юнги кожей к коже становится жизненно необходимым. Альфа уже к шортам парня тянется, содрать хочет, снять с него всё, оставить голым. Юнги чувствует руку Чонгука на голых ягодицах, мычит в поцелуй, но альфа руку из шорт не достаёт, жёстче целует, словно протест затыкает и сильнее мнёт в ладонях половинки, вжимает омегу в себя.

Чимин влетает в спальню, нарочно со шкафчика статуэтку на пол сметает, и только тогда Чонгук омегу отпускает. Юнги отползает обратно к спинке кровати, пальцами по распухшим губам водит, остатки своей крови размазывает, как полоумный на друга смотрит.

— Мне кажется, тебе лучше уйти, — дрожащим голосом говорит Чимин альфе. Чонгук уже прежний, радужная оболочка вновь чёрная, но от этого не менее страшный.

— Мне и вправду надо уйти, пока я не слетел окончательно, — обращается альфа к Мину и выходит за Чимином, оставив Юнги одного разбираться со своим разворошенным нутром.

— Что за херня? — выпроводив Чонгука, Чимин влетает обратно в спальню к другу. — Вы что творили?

— Целовались, — тихо говорит Мин и морщится от ранок на губах.

— Нет, вы не целовались, — обеспокоенно говорит Пак и присаживается напротив друга. — Он тебя чуть не сожрал! Если бы я не решил проверить, почему резко стало так тихо, и не зашёл, то он точно бы тебя сожрал! У него клыки были! А глаза, они сниться мне будут! — восклицает Чимин.

— Это был поцелуй, — бурчит Мин и осматривает наливающиеся красным следы пальцев Чонгука на своих боках.

— Ага, со вкусом крови, — язвит Пак и укладывается рядом.

***

— Вышла накладка из-за Рена, я не учёл этот момент, — Чонгук вертит в руке бокал с виски и смотрит сквозь него на отца. Сразу после Юнги альфа поехал в особняк, зная, что отец, поговорив с Тэхёном, будет ждать и старшего.

— Ты исправил ситуацию? Вашим отношениям с Реном ничего не грозит? — озабоченно спрашивает Дживон.

— Исправил, можешь быть спокоен. Скажи мне, ты всегда зверя контролируешь? Он у тебя никогда не слетал? Скажем, рядом с кем-то определённым, — спрашивает Чонгук отца.

— Всегда. Он полностью подчиняется мне. Почему ты спрашиваешь об этом? — недоумевает Дживон.

— Просто я слышал, что иногда зверь не подчиняется, — мнётся Чонгук. — Ребята в клубе об этом говорили.

— Это пустые разговоры, он всегда под контролем, особенно у нас у альф. Есть легенда, по ним Мун у нас большой специалист, что альфа-волк может потерять контроль в момент, если его истинному грозит опасность, или в момент выброса адреналина, тогда якобы волк вырывается вперёд и берёт контроль в свои руки, но опять же это всё сказки, потому что истинных не существует, — говорит Дживон. — Что с человеком?

— Завтра везу его на ужин, начну про интервью уже там, — отвечает Чонгук и продолжает думать о словах отца.

— Ты должен его уговорить.

— Уговорю.

— На что? — парней прерывает вошедший в гостиную Мун. — На что ты его уговоришь?

— Поужинать со мной, — говорит Чонгук. — И с каких пор ты лезешь в наши разговоры?

— Вы обсуждаете омег, которые мне нравятся, поэтому и лезу, — спокойно отвечает Мун.

— Занимайся лучше своими омежьими делами! — не выдерживает альфа.

— Чонгук! — кричит на него Дживон и, схватив мобильный, уходит в кабинет.

— Послушай, — Мун обращается к сыну. — У тебя что-то с Юнги?

— Не твоё дело, — огрызается Чон.

— Не веди себя как ребёнок, — не сдаётся Мун. — Он ведь тебе нравится.

— С чего ты взял? — смеётся Чонгук.

— С того, что я это чувствую, — пожимает плечами Мун.

— Ошибаешься, — отрезает Чон и, встав на ноги, берёт пиджак.

— Чонгук, — окликает его Мун. — Не делай ему больно, он ведь ребёнок совсем. Он не заслуживает плохого отношения.

— Ага, ребёнок, который спит с другим омегой, — зло выпаливает альфа, натягивая на себя пиджак.

— Что ты сказал?