Ёбург

В городе орудовало около полусотни банд: стреляли, резали, били битами, бросали гранаты. Банды были не менее кровавые, чем ОПГ «Уралмаш», просто их агрессия была направлена не на криминальных лидеров, гибель которых шумно обсуждала пресса, а на обычных людей, чьи страдания никому не интересны.

Зашкаливала подростковая преступность: каждый сосунок считал себя отморозком и делом доказывал, что достоин автомата в группировке. Самыми востребованными учебными заведениями стали школы единоборств: только в клубе «Идущие к солнцу» на ВИЗе ударами карате-кёкусинкай лупасили друг друга полторы тыщи пацанов, а подобные клубы имелись в любом микрорайоне.

Наркота. СПИД. Палёная водка. Пирамиды. Тоталитарные секты. Игровые автоматы. Сетевой маркетинг. Уличный беспредел. Безработица. Безденежье. Продажные депутаты. Продажные чиновники. Продажные менты. Продажные судьи. Железные решётки на окнах. Железные двери квартир и подъездов. Ёбург не ведал законов, а непобедимый «Уралмаш» определял здесь стиль жизни.

В конце 1995 года над «Уралмашем» начали сгущаться государственные тучи. В декабре арестовали Сергея Курдюмова – командира бандитского «спецназа». Понятно было, что это суперзверюга, и его прятали по разным тюрьмам, пока не привезли в Нижний Тагил. Здесь судья Татьяна Тюрина вдруг спохватилась, что узник страдает от рака предстательной железы, и в апреле 1996 года отпустила несчастного под залог в 70 миллионов рублей – смехотворную по тем временам сумму. Кто-то потом видел судью со спортивной сумкой, полной денег. Курдюмов вышел из СИЗО – и навсегда исчез. Никакой онкологии у него не было. Говорят, что он уехал из страны, сделал пластическую операцию, и никто его больше не найдёт.

Летом 1996 года адвокаты «Уралмаша» добились прекращения уголовных дел по всем лидерам группировки, которые оставались в Ёбурге. В сентябре того же года суд снял все обвинения с Константина Цыганова и прекратил розыск, но Цыганов в Россию всё равно не вернулся. Он вернётся только в 2011 году.

В октябре «Уралмаш» профессионально расправился с лидером «афганцев» Виктором Касинцевым: его сначала дискредитировали, а потом расстреляли. Так «Уралмаш» вывел из игры могущественный Союз ветеранов Афганистана.

Но в ноябре «Уралмаш» получил сокрушительный удар. В аэропорту Внуково рубоповцы арестовали Сергея Терентьева – третьего человека в организации после Константина Цыганова и Александра Хабарова.

Терентьева уже не выпустят до суда, как Цыганова и Курдюмова. Следствие растянется на пять лет. Вместе с Сергеем Терентьевым на скамью подсудимых сядут 17 участников ОПГ «Уралмаш». Им предъявят 87 выявленных и доказанных преступлений, из которых 27 – убийства. В 2001 году всем дадут сроки от 5 до 15 лет. Но адвокаты группировки взроют землю и достучатся до небес. Летом 2002 года дело Сергея Терентьева вдруг рассыплется, и Терентьев выйдет на свободу.

Потеря главного силовика изменила тактику группировки. Александр Хабаров понял, что надо менять эпоху. В кровавых боях «Уралмаш» разгромил всех своих врагов. Пускай в Ёбурге ещё стреляют и бегают толпы неуёмных бандюганов, да и сами уралмашевцы ещё не перевесили калаши за спины, однако группировка уже прорвалась на более высокий уровень бизнеса. Здесь большие боссы рвут друг друга так же беспощадно – но уже без шума, за дверями кабинетов.

Обгорелые жирафы

Уличные творцы Старик Букашкин, Спартак и Тимофей Радя

У каждого болота есть своя кикимора, у каждого леса – леший, у каждой реки – водяной. Наверное, у городов тоже есть такие вот собственные духи-хранители. Во всяком случае, у Ёбурга имелся Старик Букашкин.

Изначально он был Евгением Малахиным, вполне благополучным советским инженером-энергетиком на хорошем счету у начальства. В начале 1980-х годов ему было немного за 40, и тут что-то случилось. То ли кризис среднего возраста, а то ли всё обрыдло. Он завёл вторую семью, бросил работу на электростанции, устроился дворником и превратился в фотохудожника. Так просила душа.

Из многих жанров Малахин выбрал самый свободный – ню. Участковые, что захаживали в дворницкую Малахина, не могли загрести креативного дворника за порнографию, потому что Малахин варил негативы, и на его фото красивые голые девушки словно таяли в облаках ангельского сияния. Искусство получалось, а уголовная статья – нет, не получалась. Малахин хорошо разбирался и в живописи, и в литературе, и в джазе, и в УК. Впрочем, сам он не умел ни петь, ни рисовать.