Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна!

Ирина Прокофьева-Рознер:

С четырнадцати лет я жила по году у отца, по году у матери в Магадане. Поступив в 1970 году в университет в Москве, поселилась в квартире на Каретному ряду. Галя была очень корректна со мной. После отъезда отца и Гали я жила либо у Валентины, либо у маминой подруги в Новинках.

Летом 1973 года в Москву прилетела Дора. Это отец послал к нам свою сестру, она привезла очень много подарков. Шесть часов в Шереметево потрошили несчастную старуху. Измучили. Проверяли даже на гинекологическом кресле. Каждый пакетик разорвали, вспороли подкладку чемоданов. Мы не понимали, в чем дело, что ищут. Я вообще впервые столкнулась с таким отношением. У меня страх появился. По глупости папа передал письма, облигации. Всё отобрали.

Грозно спросили: «Кто тут родственники?»

Мы были ошарашены и не смогли выдавить не слова.

– Это моя тетя, – нарушила я молчание.

Отец прислал мне вызов. В конце года я подала документы. Ирония жизни: как раз сдала историю партии на пятерку, и меня тут же выгнали из комсомола. Полгода ждала разрешения. Забрали паспорт, поставили черный крест, пытались отправить к матери в Магадан. Попала даже на прием к какому-то высокому чину.

6 августа 1974 года меня выпустили из страны.

В Берлине я стала говорить отцу: хочу познакомиться со старшей сестрой. Ныла до тех пор, пока Эдди не купил мне билет на авиарейс до Нью-Йорка, где в ту пору жила вся семья Каминских. Таким образом 3 января 1975 года я впервые встретилась с Эрикой, Рут, Идой и ее мужем Мелом, с дочерью Эрики – Амарус и ее отцом Юреком, с которым Эрика уже была в разводе. В марте я вернулась в Германию, потому что отец подал мои документы на медицинский факультет Гейдельбергского университета. Мой Numerus clausus – средний балл московских оценок – соответствовал проходному баллу Гейдельберга: 1,4 (пятерка). Поэтому я очень скоро снова стала студенткой. Каждые каникулы я приезжала в Берлин.

Валентина Владимирская-Рознер впервые появилась в Берлине летом 1975 года. Приехала в гости вместе с сыном Вадимом.

«Мы вышли на вокзале Zoo, – рассказывает Валентина. – А мама и Эдди отправились встречать нас на Остбанхоф (Восточный вокзал). На маршруте у поезда менялись номера, и это вносило путаницу».

В ту пору Рознер уже не жил в элитном и дорогом Шарлоттенбурге, переехав в Кройцберг, другой западноберлинский район, пользовавшийся тогда особой популярностью у местной богемы.

Мюнхенский иллюстрированный журнал Bunte (продукция известного издательского концерна Burda) во втором номере за 1975 год опубликовал об Эдди большую статью. Процитирую пару абзацев:

«Сорок лет берлинский джазовый музыкант мечтал вернуться в Берлин. Было ли это возвращение в общем и целом счастливым, он и сам не знает.