Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна!

Игорь Кантюков:

Он был большой эстет. Анализируя прожитую жизнь, сейчас, по прошествии всех лет, будучи сам руководителем оркестра, я понимаю Эдди Рознера, который в любую погоду был одет с иголочки, в наглаженном костюме, галстуке, выбрит, все блестело. Нас, молодых, удивляло, как можно быть таким педантом. А он держал марку. Я никогда его не видел в каком-то неряшливом виде, Рознер всегда был комильфо, просто всегда. Удивительный человек, очень требовательное и строгое отношение к себе, и к другим. Он любил музыкантов, но соблюдал дистанцию.

Мы работали в последнем его оркестре, что ни говори, он нам оказал честь. Время было замечательное. Залы битком. Во время концертов в Новосибирске мы играли в филармонии, а рядом в оперном театре выступал американец Дин Рид с оркестром московского Театра эстрады. У них концерт окончился раньше, они прибежали нас послушать и были в восторге, удивляясь, как это возможно. В их числе – известный советский барабанщик Владислав Глебас, после Лаци Олаха один из столпов. Мы как раз играли полиритмическую пьесу «Турецкие бани». Я помню, как Глебас разинул рот, когда увидел Симоновского, который «запиливал» эту баню… Это была победа над всем и над вся. Мы действительно играли отлично. Было желание победить, которое нам пригодилось и до сих пор помогает.

Сергей Герасимов:

Иногда пишут, что Рознер не принимал современный джаз или охотно останавливался на достигнутом. Это не так. Просто в последний период у Эдди Игнатьевича Рознера были несколько иные задачи. После того ада, который он прошел, после всех проблем и рогаток «царь», с одной стороны, по выражению Саульского, рвался вперед, а с другой – хотел успеть насладиться какими-то подарками жизни. Когда Анатолий Кролл возглавил московский оркестр, у него еще не было такого имени. Имя требовалось для афиши, вывеска, чтобы люди покупали билеты, оркестр под управлением такого-то. Нельзя сказать, что Кролла, выдающегося музыканта, не знали, но минули годы, прежде чем его стали по-настоящему «узнавать». А Кролл был молодым парнем с новыми идеями, надеждами, энергией, интересами, склонностями, пожеланиями. Ему выпала вначале очень тяжелая работа. Выезд куда-нибудь в Серпухов, а оттуда каждый день в провинцию на концерты по сто километров, по пятьдесят, по семьдесят…

Тем не менее оркестру уже в 1972 году предоставили то, чего он был лишен при «царе»: возможность гастролировать за рубежом. А если говорить о джазе, сошлюсь на мнение музыковеда Арк. Петрова: до конца 70-х коллектив работал исключительно в области легкой музыки – «“ревю” певцов, парад самых различных стилей и манер, прослоенный изящными музыкальными миниатюрами».