Эдельвейс/Сегодня - исключение (СИ)

Седьмая, восьмая, девятая — настоящая квинтэссенция нездоровых отношений, где исключение — это здравый рассудок, ведь всё же, будем откровенны, что Жаннет, что Армин — оба по-своему больны.

Десятая — как и подобает настоящему «троянскому коню» и совершенно героически, чуть ли не до карикатурности, однако это без исключения Конни. И наконец, одиннадцатая, где исключение — это прошлое.

Достоинств у этой работы множество. Невероятно метких и точных слов, аккуратно выстроенных в совершенно ритмических и мелодичных предложениях — все они начинаются ровно в такт, чтобы также ровно окончится в самом «правильном» месте; где-то выдержана нужная пауза (глава «Эдельвейс», самый конец), где-то — протяжный обволакивающий звук ужаса (вся глава «Правда или вызов»), в других местах — непредсказуемые соло разных инструментов («Меч возмездия»), где-то — словно нарастающий тревожный звук скрипок («Перед церемонией»), а где-то и совершенно невыносимая тишина (в главе «Горшок») и удивительная какофония звуков — в «Письмо Арло».

Но текстовой симфонии мало, ведь сами буквы образуют самый настоящий кадр — всё происходящее не просто живёт и дышит, оно фиксируется с субъективной точки зрения смотрящего — Армина и, всё же, немного нас самих. Сама манера повествования с отличным переданным потоком сознания лишь усиливают экзистенциальный опыт, и в таких главах, как «Зелёный дым» или «Правда или вызов», оно доходит до вершины, заставляя прожить всё это каждой клеткой своего тела.

Не менее важны и постоянные контрасты, которые не только выстроены на пределе абсурда, но и призваны отогнать персонажей по разные стороны баррикад, вынужденных сосуществовать вместе. Всё, как и в жизни.

Не менее выдающая черта — пропись персонажей: как они предстают, как себя ведут, как мыслят, как мечтают, как двигаются вперёд, и как закрываются в себе. Лишь по мелким деталям, как одежда, нужная пауза, резкие фразы, косой взгляд, лёгкая ухмылка и так далее, все действующие лица открываются с другой, более глубокой стороны, как на давно известной картине рестораторы внезапно находит нижний базовый слой. Все они не просто статисты, взятые с оригинальной истории, это отличное попадание в их подноготную, достойное продолжение их самих из канона.

Вся история с зеркалами — направленная точно в цель потрясающая метафора преобразования, собственного «я». В самом начале Армин видит в отражении «себя» — того прошлого Армина, совсем потерянного и даже, может, и не совсем «настоящего Армина», ведь если поразмыслить — а был ли он настоящий? Были ли его поступки — его? Выбор армии, назначением командором? А вдруг то, что он видит сейчас — это и есть он, тот самый?

Впрочем, ответа мы тут не узнаём, и следующая остановка у зеркала уже у цирюльника, и Армин не узнаёт себя (ли?). Его новый вид, статная одежда, вся импозантность мероприятия словно и трубит: «Вот видишь, это всё же ты». Но во всей неуверенности действий, зажатости движений, мёртвой хватки в злосчастный горшок, будто это единственное, что как-то ещё связывает с «прошлой» версией себя, выдается его внутренний дискомфорт. Словно он всё ещё в поиске, а в голове на подкорке набатом отдаёт: «Нет, это всё ещё не я».

В главе «Письмо» его отражение впервые улыбается ему. И кажется, что будто вот, оно налаживается, вдруг и правда его «я» где-то тут совсем рядом, но нет. Все надежды искусно обмануты, карты разыграны, в игре — Жаннет.

В «Пленнике» — они оба перед зеркалом. В фильме Жана Кокто «Орфей» 1950-го года к главному герою через зеркало является сама Смерть. Жаннет- его возмездие, чуть ли не вся та грязь, эклектика неразрешимых чувств внутри у Армина. Жаннет и есть его Смерть.

И вот в последней главе «Эдельвейс» он и Энни уже вместе в отражении. С новыми надеждами, поступками, осторожностью и болью. Но они крепко держатся за руки, неловко и с осторожным оптимизмом смотря в будущее, и верят, что впереди у них — «целая жизнь». Может, это и есть они настоящие, но если ли смысл искать это эфемерное «я»? Думаю, ни Армин, ни Энни не смогли с уверенностью ответить на этот вопрос, но они продолжают идти вперёд.

Закольцованность событий — один из моих любимых тропов. Тут он воплощен прекрасно: те же декорации, те же герои — но внутренне они уже другие. Лучше, хуже? Это не имеет значения. Они будут жить. Как? Это совсем не наше дело.