Эдельвейсы — не только цветы

Развернув карту, комбат велел перебежчику показать, как у селения проходят траншеи, где расположены немецкие огневые точки. Горец пожал плечами: ничего он не понимает в карте… Тогда комбат упростил топографию. Нарисовал на листе бумаги квадратик:

— Это твой дом, — сказал он. — А теперь показывай, как стоят дома слева и справа…

Алибек показывал, а комбат наносил на бумагу. Получилась кривая улочка. Так же была воспроизведена и вторая: их в селении всего две.

— Ну, сообразил? Давай все по порядку…

Алибек взял карандаш и нарисовал кривую линию между домами и рощей.

— Здесь пехота, — пояснил он. — Минометы сзади, у оврага по самой кромке… Это, ну как сказать, метров сто от крайнего дома, капитан…

— Так, — протянул комбат. И, сделав пометку на карте, спросил: — Откуда немцы могут наблюдать, корректировать огонь своих минометов… Понимаешь?

— С дерева! — подхватил горец, радуясь, что хоть чем-то поможет офицеру. — А дерево вот здесь, на опушке. Чинара. Старая, в три обхвата… Как раз в конце улочки. Близко… Когда фашисты вошли в селение, один из них сразу туда на дерево… Бинокль у него, телефон…

Алибек и сам на ту чинару взбирался. Но это было раньше, до войны. Там, на вершине, поселился коршун. Кружит над селением, смотрят люди… красиво! Но вскоре стали пропадать цыплята… Вот тогда и полез на дерево.

— Оттуда, с высоты, все вокруг видно.

— Как? — удивился капитан.

Впрочем, удивился он тому, что его разведчики-наблюдатели до сих пор не могли обнаружить, где сидит немецкий корректировщик. Хлопнув Алибека по плечу, капитан загорелся желанием немедленно, сейчас же, нанести удар по немцам. Упустить такой момент — преступление.

…Вызвав ординарца, капитан Колнобокий приказал срочно собрать командный состав батальона. Вполголоса сказал Головене:

— Этого Алибека пока под охрану. Потом решим, что с ним делать.

Вскоре в блиндаже комбата стало тесно: явились начальник штаба старший лейтенант Мацко, заместитель по политчасти Струнников; пришли командиры рот. Совещание было коротким, задачи перед всеми участниками поставлены предельно ясные.

Командиры расходились, радостно возбужденные тем, что нового отступления, думы о котором мучительно волновали людей, подавляли их психику, — не будет. Наконец-то батальон пойдет вперед.

Наступление началось в четыре утра. Третья рота под командованием Головени проделала к этому времени пятикилометровый путь и оказалась в тылу противника. Алибек провел ее по глухим тропам и, что важно, вывел на огневые позиции минометчиков. Гитлеровцы не ожидали нападения, и ни один не ушел живым. Со многими расправился сам Алибек. Он был неукротим в своей страшной мести за жену, за дом, за великое горе, которое принесли немцы на Кавказ.

В этом бою Головеня убедился в честности горца, в его мужестве: первым ворвался он на батарею противника, как барс прыгнул на часового. Это он догнал пытавшегося бежать фельдфебеля, командовавшего батареей, благодаря ему немцы в Сху с запозданием узнали о том, что в тылу у них советские воины.

Фашисты, уходя, подожгли селение, черный дым потянулся над долиной.

Третья рота преследовала отступающих: враг дрогнул — самое время добить его.

Бой завязался километрах в шести за Сху, у рощи. Обстреляв фашистов из минометов, Головеня поднял роту в атаку:

— За мной! Вперед!

Выстрелы, крики «ура!». Пошла, покатилась пехота. Дрогнули, закачались чинары.

27

Колнобокий распорядился подготовить один из домов для штаба. Тут же присмотрел себе комнатку. Он торжествовал: после тяжких недель отхода, батальон, наконец, собрался с силами и не только остановил врага, но и опрокинул его, обратил в бегство. Он не мог не видеть усилий Головени, его личной отваги и мужества. «Этот юнец и впрямь достоин ордена», — раздумывал комбат. И усомнился: не рано ли? Прочитал еще раз реляцию, составленную начальником штаба, и написал: «Медаль «За отвагу».

Потянулся к трубке телефона: как продвигается третья рота? Ей нужна помощь? Вторая уже вышла. Завтра двинется весь батальон. Услышав голос Головени, закричал:

— Вперед! Без передыху… Бей их!

Ординарец доложил, что комбата спрашивает какой-то майор.

«Откуда? — не без волнения подумал Колнобокий. — Приятные вести не часты. Но сегодня ругать не за что».

Майор Рухадзе сообщил, что он прибыл из штаба дивизии по поводу наград.

Комбат повеселел.

— Умаялся, — вздохнул он, встречая гостя. — Никогда так не уставал, как сегодня. У нас радость, товарищ майор, Сху взяли!

Усадил гостя за стол. Опытный ординарец, смекнув, в чем дело, достал из чемодана фляжку со спиртом, которую хранил для «особого случая». Хозяин налил по полстакана, поставил кружку воды — больно сердит, разбавлять надо.

Чокнулись. Отпив немного, гость отодвинул стакан в сторону. Не стал пить и хозяин.

— Привез награды защитникам Орлиных скал, — сказал майор. — Капитан Головеня… есть такой?

— В группе преследования. Сейчас вызовем!

— Зачем же? В мои намерения входит побывать на переднем крае.