Эдемский маг. Том I

Кнут обхватил тонкое вражье запястье, вгрызаясь в него как удав в рогатое животное. Зашипела белая плоть, рвущаяся от беспощадной ярости кудрявого мага. Пар мелкими струйками вспарил на месте соприкосновения, тогда как Мартен и глазом не пошевелил. Ему… было всё равно? Он лишь улыбнулся. Белыми яркими зубами. Ни один палец не дрогнул. Ни дрогнула ни одна мускула на впалом, уставшем, белом лице.

— Собрался бросить мне вызов? Не дав ответить на все вопросы, игнорируя мои к тебе взывания и просьбы? — в его голосе угадывалась лёгкая насмешка. Кнут обхватывал ещё сильнее, ощущая надвигающееся тело молодого хозяина. Это был тот же самый захват, который стал частью одной большой победы над Кассандрой, матерью сидящего перед кудрявым магом урода. — Никогда не видел, чтобы меня настолько ненавидели. И это я ещё и пальцем тебя не тронул! — губы дрогнули в искренней садистской улыбке, а из горла послышался звонкий для такого шипящего голоса смех. — Боже мой… Да ведь Наставник был прав — истинная слабость в людей в их неуправляемости. При знании дела ими можно легко манипулировать и играть. Как же ты бежишь, стараешься, а на самом деле обычное ссыкло, неспособное ни на какие настоящие подвиги. Одни лишь глупости! Ты всё ещё малыш, хоть пытаешься казаться взрослым дядей! Мне жаль тебя!

Нога юноши коснулась земли и проскользила. В считанные секунды Демьян оказался у подножия трона, встретившись один на один со своим отцом. Вторая его рука, с брызгающейся во все стороны плотной болотной сферой, неслась вперёд, желая обезвредить последнюю из рук врага, что могла двигаться. Короткий свист… Сфера разлетелась вдребезги, окатив горячей смертоносной жижей лицо и грудь самого же Демьяна.

Юноша неистово закричал, чувствуя как кожу буквально разрывает на атомы. Волосы ярко вспыхнули, глаза широко распахнулись, а в голове была только одна лишь хозяйка — госпожа боль, что сразу затопила сознание своими цепкими длинными щупальцами, выгоняя оттуда как эмоции, так и мысли.

— Прости меня, я не люблю причинять родным боль. Но вы сами меня вынуждаете на такие действия. Не думай обо мне как о животном, ты сам виноват и ты сам это знаешь. — спустя несколько мгновений кнут распался на части, забрызгав лицо парня ещё больше, ещё сильнее, ещё больше уродуя кожу, волосы, веки и ресницы. Лицо было уничтожено, а сам Демьян был, неожиданно, на самом краю гибели. — Какая сильная магия… Я не хотел тебя так ранить. Правда. Горят даже твои волосы… Огромная мощь. Убийственная. Где-то прекрасная. Почти на уровне моей. — в глазах Мартена действительно была жалость. А может они были и слегка влажные?

Сила, доселе прячущаяся где-то в недрах маленького хрупкого Мартеновского тела, внезапно вырвалась, уничтожая вставшую на её пути бетонную дамбу, стирая её в мелкий камень, рассыпая и опрокидывая все мыслимые и немыслимые рамки истинной магической силы. Несчастное, от шока недвижимое тело Демьяна, было подхвачено расчехлившейся истинной силой и отброшено к самому началу тёмного «зала», к тому месту, где парнем ещё овладевали эмоции, ненужная безбашенность и смелость, прикрывшие рассудок и самоосторожность.

Демоны тоже почувствовали нереальную силу и, пугаясь и дрожа, вжались в землю. Муравьи тем временем слегка опешили, но продолжили с интересом наблюдать. Однако в их глазах не было ни намёка на восхищение…

«А… а… а… Как… какой же я д-дурак. Я… я должен быть самим с-собой, а не жалкой к-копией…» — Демьян мог мыслить, хоть его голова и половина груди, вместе с дырявой песочной курткой, превратились в кроваво-зелёную кашу. Огонь спал с волос, оставив кожу его головы частично лысой и чёрной.

Парень понял свою ошибку. Он не должен был притворяться и воображать из себя непонятно кого. Если судьба одарила его трусостью и робостью, то всё-таки стоит принять этот факт? Раз не получается поменяться, стать другим, значит такова судьба и нужно исходить из своих минусов? Он не должен был поддаваться эмоциям?… Всё это лично его ошибки. Его и никого больше.

Эрик Мартен стоял подле трона, поправляя развевающиеся подолы своего элегантного чёрного одеяния. Его шелковистые волосы развевались будто бы на ветру, а в глазах была некая печаль и жалость. Как же он был не похож на того монстра, что слетал с уст каждого из архимагов магических башен…

— Демьян, ты так же благороден как и я. Мы оба редкой породы, сам должен был понять и прочувствовать. И, поверь мне, — я не желаю тебе зла. Ты моя кровь, моя любовь, мой наследник! Ты станешь достойным продолжением моих дел, я уверен! Тебе обязательно понравится в моём государстве и мы точно полюбим друг друга, а после восстановим потерянные узы! Я знаю это! Так оно и будет! Аминь! — свою речь глава Церкви Сатаны завершил тем самым словом, что должно было бы являться запрещённым в этаком, как уверяли все поголовно, злобном сатанистском мирке. Но он произнёс это самое слово, он сказал «аминь», до конца разрубая все многочисленные мифы о своей личности!

Глава 25