EDEN

— Я знал: он что-то подозревает, — бормочет он себе под нос. — Иначе и быть не могло, ведь Антонин ему все уши прожужжал, сгорая от ревности и зависти. А уж когда я сохранил тебе жизнь, да еще и последовал за тобой во время заварушки в доме Уизли…

Хмурясь, он задумчиво почесывает лоб, а затем поднимает на меня взгляд.

— Что ты сказала ему, когда вы с ним ужинали?

— Что? — непонимающе переспрашиваю я.

Он не закатывает глаза, не отпускает язвительных замечаний в ответ на мое замешательство, как он обычно всегда делал. Ситуация слишком серьезна, чтобы отвлекаться на мелочи.

— Когда он пригласил тебя на ужин, сразу после смерти Антонина, — он стремительно подходит ко мне, — ты сказала что-нибудь, что могло бы дать ему повод подозревать…

— Нет! — ни секунды не задумываясь, отвечаю я, способность мыслить возвращается. — Я ничего такого не говорила, мы уже проходили это.

Какое-то время он изучает мое лицо, но не решается применить легилименцию.

— С чего бы тебе лгать? — задает он вопрос самому себе, после чего отворачивается и принимается ходить взад-вперед по комнате.

Наблюдаю за его быстрыми и резкими движениями. Он определенно не знает, что делать. И я тоже. Черт, мы вляпались…

— Что будем делать? — мой голос дрожит.

Его взгляд… почти дикий. Сейчас он так не похож на того мужчину, которого я знаю. Люциус Малфой, которого я знала, ничего не боялся, кроме разве что самого себя.

Лишь однажды я видела его таким, как сейчас, — в ту ночь, когда мы вместе убили Долохова.

— Не знаю, — хрипло шепчет он. — Есть какие-нибудь предложения?

Открываю и закрываю рот — должно быть, глупо выгляжу! — но не произношу ни слова. Я понятия не имею, что делать…

Он качает головой и мрачно смеется.

— Нет, конечно же, ты не знаешь, — выпаливает он, — потому что мы ничего не можем сделать.

Он направляется ко мне, и я невольно отступаю назад, потому что этот опасный огонек в его глазах пугает меня; кто знает, на что способен Люциус, когда боится?

— Подозрения моего сына и свояченицы и так уже довольно тревожный звонок, — страх в его голосе пугает меня. — Но если нас подозревает Эйвери… да поможет нам Бог. У этого человека нет ни привязанностей, ни семьи, ни скелетов в шкафу — ничего. Для него долг превыше всего, и сейчас его долгом является выяснить, что происходит между тобой и мной.

Спиной упираюсь в каменную стену.

— Все еще может устаканиться! Он не уверен пока… — еще бы в моем голосе не было столько отчаяния.

Неожиданно он хватает меня за горло, прижимая к стене, и в глазах его вспыхивает безумие.

— Пока! — шипит он. — Вот ключевое слово — ПОКА! Ради бога, да он, возможно, уже знает почти все! Ты не могла не заметить: он собирает информацию по крупицам — слово там, взгляд здесь… он видел и слышал всё…

— Тогда почему ты ничего не предпринял? — огрызаюсь я. — Если все это время ты знал, почему ничего не сделал, чтобы остановить это?

Он сильнее сжимает мою шею.

— И что я мог сделать? — он подавлен. — Если бы я выказал недовольство Эйвери или Темному Лорду касательно всего, это было бы то же самое, как если бы я открыто признался во всем. А исчезновение Эйвери повлекло бы за собой ненужные проблемы, которых и так хватало после подозрительного дезертирства Долохова. Нам чертовски повезло, что это сошло нам с рук, но если бы пропал Эйвери… — он сильнее стискивает пальцы на моем горле, пока я не начинаю задыхаться. — Так как я должен был действовать? — шепотом заключает он.

С нарастающей паникой всматриваюсь в его лицо, горло судорожно сокращается: я едва могу дышать, и… Боже, с нами все кончено, мы — покойники.

Его дыхание успокаивается, он отпускает меня, и сумасшедший блеск в его глазах постепенно сходит на нет.

Потираю саднящее горло. Он смотрит на меня, и на секунду его губы сжимаются в тонкую линию.

— Я думал, что смогу держать это в секрете, что смогу защитить нас обоих, — произносит он. — Но события сегодняшнего вечера наглядно продемонстрировали мне, насколько легко ему будет узнать правду. Если уж кто-то вроде моего сына смог сделать это, то опытному Пожирателю смерти ничего не будет стоить…

Несколько раз глубоко вздыхаю, приводя себя в чувство.

— Он не знает… — начинаю я, но он обрывает мои слова.

— Не сейчас, так потом, — в его голосе больше нет ни резкости, ни ярости. Он говорит с каким-то… почти умиротворенно и непреклонно. — И как только он узнает, пойдет прямиком к Темному Лорду. И вот тогда с нами будет покончено.

Меня начинает трясти.

— Ты уверен? — шепотом спрашиваю его.

Он ухмыляется, но в его глазах нет веселья.

— Абсолютно. Я лично избавился от стольких предателей крови… Как только Пожиратель смерти становился предателем крови, оба устранялись.

Вздрагиваю. Господи, почему? За что?

— Так не должно быть! — касаюсь ладонью его лица. Он пристально смотрит на меня, и от его взгляда кружится голова. — Почему мы не можем просто… сбежать?

А вот теперь он смотрит на меня так, словно я только что сказала, что Земля — квадратная, а небо — зеленое.

Но меня уже ничто не остановит.