EDEN

В оцепенении смотрю на людей сидящих передо мной. Многих я не узнаю. Мужчины и женщины разных возрастов. Некоторые вполне привлекательны, кто-то — ничем не примечателен, а иные — откровенно уродливы. У одного мужчины столько шрамов, что кажется, у него только один глаз и половина носа. А у одной из женщин настолько широкие брови, что невольно задаешься вопросом, как она еще может что-то видеть. Рядом с ней женщина с такой бледной кожей, ярко-красными губами и белоснежными зубами, что у меня мелькает мысль: она вампир…

А вот и знакомые лица: Макнейр, Крэбб, Гойл и Нотт. Драко, чей взгляд горит в предвкушении моего унижения. Эйвери, как всегда, спокоен и холоден, не упускает ничего из виду. И Люциус… Люциус…

Прищурившись, он невозмутимо смотрит то на меня, то на Беллатрикс, но я прекрасно вижу, что он в ярости. И эта ярость направлена на нее…

Беллатрикс с грохотом садится на свой стул, улыбаясь, как сумасшедшая.

— Так, — начинает она, изогнув бровь и садистски ухмыляясь, — и чего ты ждешь? Пой!

Господи, этого не может быть. Я не могу сделать это, только не в присутствии всех этих людей.

С трудом сглатываю, губы дрожат.

— Пожалуйста, я не могу…

Она сцепляет руки в замок.

— О, какая скромность! Но ты, кажется, меня не поняла, — стальные нотки появляются в ее голосе. — Я хочу развлечься, поэтому ты споешь для нас. Я всегда получаю то, что хочу…

— Беллатрикс, — обрывает ее Люциус, и его голос звенит сталью, — не так уж сильно тебе нужно это развлечение. Оставь грязнокровку в покое.

Прищурившись, она пропускает его слова мимо ушей.

— Пой, я сказала! Пой! — она ударяет кулаком по столу.

Украдкой смотрю на Люциуса: он хмуро взирает на Беллатрикс и, кажется, вот-вот начнет кричать на нее. Не могу этого допустить, иначе подозрения только усилятся. Господи, как же хочется провалиться сквозь землю.

Несмотря на жгучее унижение, в голове всплывают строки одной песни, которую мне пела мама, когда я была маленькой, и слова которой я при некой доле везения могла бы вспомнить.

— Есть г-город на свете, где м-много прелестниц…*

Кто-то засмеялся.

Запнувшись, опускаю голову, и по щеке стекает слеза стыда.

— Хватит, — резко бросает Люциус.

— Ой, да ладно тебе, — вмешивается незнакомый мне мужчина.

Сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, в голове вновь шумит. Боже, мне нехорошо, перед глазами все плывет…

— Не нахожу ничего веселого в публичном унижении, — отвечает Люциус. — Все, чего вы добьетесь, это сомнительное веселье для себя и страдания — для нее. В этом нет необходимости.

— Я смотрю, ты запел по-другому, Люциус, — огрызается Беллатрикс.

Иисусе, да заткнись ты! Заткнись!

Головокружение становится невыносимым, и я закрываю лицо руками и потираю глаза, чтобы прийти в себя, но комната все еще расплывается.

— О, вы только посмотрите на нее! — язвительно произносит Беллатрикс. — Прости, если расстроила тебя, бедненькая грязнокровочка.

— Да замолчи уже, Белла! — повышает голос Люциус. — Ты как ребенок, ей-богу!

Я едва понимаю его слова. Едва понимаю, что происходит вокруг. Мне вдруг становится так легко, в голове пустота, а ноги будто ватные…

Словно издалека доносится скрип ножек отодвигаемого стула.

— Грязнокровка?

Голос Люциуса — последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание.

* * *

— …просто оставь ее. Она упала в обморок, но с ней все будет нормально…

— Нет, спасибо. Спускайся вниз, я скоро к вам вернусь.

Кромешная темнота. И голоса…

А еще… тепло. И лежу я на чем-то мягком…

— Думаешь, я оставлю тебя наедине с ней? Не смеши меня…

— Бога ради… ты что, еще недостаточно сегодня натворила? Убирайся и постарайся не превратить вечер в еще бОльшую клоунаду, когда спустишься вниз!

Комкаю в руках ткань под собой: мое покрывало.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — выплевывает она.

— Как хочу, так и разговариваю, — в тон ей отвечает он. — Ты хуже пиявки!

Воцаряется тишина.

В голове туман. И тупая, пульсирующая боль…

— У нас гости, Люциус, — шипит он. — Предлагаешь мне спуститься вниз и сообщить, что ты остался с ней наверху? Уверена, это будет очень занимательно, если не сказать — крайне интересно…

— Прекрасно, — взрывается он. — Иди! Но если посмеешь распространять эту грязную ложь среди наших друзей, тогда у меня состоится весьма интересный разговор с женой о том, что у меня была связь с тобой, — он угрожающе растягивает слова. — Ты ведь помнишь мою жену, Беллатрикс? Кажется, вы пару раз встречались.

Какое-то время я слышу только ее тяжелое дыхание.

Хочется открыть глаза, но я сдерживаюсь.

— Ну и развлекайся со своей грязнокровной шлюхой! — разъяренно бросает она и, развернувшись, покидает комнату, громко хлопнув дверью.

Облизываю пересохшие губы, все еще не открывая глаз. Он… он здесь, наедине со мной впервые за столь долгое время, и мне не хочется разрушать этот момент.

Матрас рядом со мной прогибается, и я чувствую прикосновение к своей щеке (его прикосновение); Люциус заправляет мне за ухо локон волос.

Заставляю себя дышать ровно, и это очень нелегко, потому что сердце бьется со скоростью тысяча ударов в минуту.