EDEN

Я храню молчание, но ему и не нужно, чтобы я говорила. Его слова всколыхнули во мне ревность и ярость, я чувствую, как воспоминания становятся ярче.

— Лаванда? Ах, красивое имя для красивой девушки, — он перестает копаться в моих мыслях и подходит ближе. Он говорит так тихо, что я едва слышу его. — Это причиняет тебе боль, не так ли? То, что он выбрал ее, а не тебя. Ее, такую простушку, у которой нет и сотой доли твоего ума.

— Неправда, — коротко бросаю я.

Ложь, Гермиона.

— А мне кажется, что все именно так. Думаю, ты поняла, что, выбирая между умной и красивой, он выбрал красивую. Симпатичной дурочке есть что предложить ему, в отличие от тебя.

Гул в ушах нарастает, и я сжимаю нож в кармане, пытаясь пропустить его слова мимо ушей. Я не хочу слышать то, что он говорит. И меня не волнуют отношения Рона и Лаванды! Мне все равно!

Люциус медленно отодвигает локон волос, упавший мне на лицо.

— Это распространенная ошибка молодых людей, грязнокровка, — его голос слишком низкий, настолько, что если бы я точно не была уверена, то я бы подумала… а о чем бы я подумала? — Они не замечают ничего, кроме внешности. Им нравится то, что им навязывают другие. И они даже не подозревают, что сами способны формулировать свои желания.

Я стою, почти не дыша, и не могу двинуться с места. Я не знаю, о чем он говорит.

Я не хочу знать, о чем он говорит.

— А теперь ответь мне, — безжалостно продолжает Люциус, — какова была твоя реакция, когда ты узнала, что он предпочел тебе другую? Сделала вид, что все в порядке, или задумала отомстить? Говорят, что в аду нет страшнее фурии, чем отверженная женщина, и как я уже понял, у тебя есть характер. Я знаю, кого я предпочел бы.

Его пальцы медленно движутся по моей щеке, от виска к подбородку, в то время как он продолжает смотреть мне прямо в глаза. Я несколько раз моргаю, потому что не могу дать ему прочитать мои мысли, только не сейчас, не тогда, когда я задумала…

— Ах, — он улыбается, поймав мои мысли, и мое сердце пропускает удар, но усмешка на его лице дает мне понять, что он не заглядывал так глубоко. Не настолько, чтобы увидеть то, что я скрываю. — Ты выбрала месть, да? Полагаю, что отношения с ловцом из конкурирующей команды по квиддичу тоже немного слизеринский поступок, мисс Грэйнджер.

— Да что вы можете знать? — я, наконец, обретаю дар речи, сбрасывая с себя его руку. — Вы ничего обо мне не знаете.

Люциус направляет палочку мне в лицо, и я вновь чувствую, как пощечина обжигает мою щеку.

— Дорогая, — продолжает он, пряча палочку в мантии, — а я-то думал, что мы мило беседуем.

Делаю глубокий вздох, призывая все свои силы, чтобы игнорировать его.

Шаг за шагом.

— Зачем мы здесь?

Люциус резко вскидывает брови.

— Господи, вот оно — чисто женское любопытство. — Он надменно вскидывает подбородок. — Мы были вынуждены покинуть нашу штаб-квартиру. Кэрроу выдал наше местоположение, и мы не успели добраться до него.

Холодный, липкий страх пробежал по спине. Они собираются наказать меня за это, я уверена. Осознание этого заставляет меня трепетать от страха, но я смирилась.

Как ты смеешь мириться с этим?

Люциус не перестает мрачно улыбаться.

— Ты выглядишь напуганной, грязнокровка, — он издает смешок. — Не могу сказать, что виню тебя за это. Мне было приказано наказывать тебя за твои проступки, а, как тебе известно, я с удовольствием выполняю приказы.

— Почему? — спрашиваю я, хотя весь воздух вышел из моих легких. — Я думала, что говорю вам правду! Гарри должен был быть там, перо подтвердило, что я не лгала.

— Был он там или нет, — спокойно поясняет он. — Именно твоя информация привела нас туда, и неважно, что ты думала, что говоришь правду. — Он с неприязнью во взгляде смотрит на меня. — И теперь я застрял здесь, у черта на куличках, где-то под землей, в твоей компании.

— Разве больше никто не придет? — я слегка повышаю голос от досады.

Он ухмыляется, видя мое волнение. Он прекрасно знает, какую власть имеет надо мной, заставляя меня бояться его.

— Конечно, придет. Бела и Антонин скоро будут здесь вместе с твоим маленьким другом. Мы не будем наедине слишком долго. — Он самодовольно приподнимает брови. — Прости, что разочаровываю тебя.

Я глубоко вздыхаю, прежде чем задать вопрос:

— Когда они прибудут?

На его лицо набегает тень, и он слегка хмурится, а потом тихо и осторожно отвечает:

— Скоро. И хватит об этом. Твое любопытство тебя до добра не доведет, научись сдерживать его.

Дыши, Гермиона. Он не знает, пока не знает.

Я сую руку в карман, чтобы вновь почувствовать холодную сталь лезвия. Я осторожно провожу по нему пальцами.

— Не знаю, почему ты так хочешь, чтобы твой друг приехал, — на лице Люциуса мелькнула улыбка, будто его искренне что-то рассмешило. — Наверное, ты считаешь, что его почти беспросветная тупость поднимает тебя в глазах окружающих. Возможно, именно поэтому ты с ним и дружишь — чтобы выглядеть умной на его фоне…

— Рон не глупый! — огрызаюсь я. — И я тоже.