Eden (ЛП)

— Абсолютно, — торжествующе отвечает Драко. — Тетя Белла проговорилась мне недавно, что Эйвери сам похвастался о своей важной миссии, якобы Темный Лорд приказал ему следить за тобой и твоими отношениями с… с ней, — последнее слово он выплевывает с отвращением. — И если она тебе небезразлична, то это всего лишь вопрос времени, когда вас поймают. Ты поставишь свою жизнь под удар ради грязнокровки?

Дерьмо. Вот черт, я так и знала! Я знала, что Эйвери догадывается, и я говорила об этом Люциусу… о боже, почему он не слушал меня?

Что же нам делать?

Не думая о последствиях, поворачиваюсь к Люциусу и хватаю его за руку: он очень бледен, на лице застыли страх и какая-то странная покорность, будто он признает свое поражение. Он продолжает смотреть на сына.

— Он ведь не может знать, Люциус, — скороговоркой бормочу я. — Он подозревает, и мы знали об этом, но он не может быть уверен…

— ЗАТКНИСЬ, ГРЭЙНДЖЕР! — кричит Драко, и я на автомате оборачиваюсь к нему: на его подбородке висит тонкая нить слюны. — Держи свой грязный рот на замке, хотя бы раз в жизни! И как ты смеешь вешаться на моего отца да еще и у меня на глазах? Круц…

— Протего! — Люциус оказывается быстрее.

Не задумываясь ни на минуту, протягиваю руку и с благодарностью сжимаю ладонь Люциуса в своей.

Драко, несомненно, видит это, и, бросив на нас взгляд прищуренных глаз, разом как-то сникает.

— Ты учишься, Драко, — ледяным тоном произносит Люциус. — И с каждым разом у тебя получается все лучше. Ты почти застал меня врасплох.

Глаза Драко блестят.

— Ну, мне знакомо это чувство, — бормочет он.

Мы с Люциусом наблюдаем, как Драко глубоко дышит, вздрагивая всем телом, но не отводит глаз от лица своего отца.

Я вынимаю ладонь из руки Люциуса.

— Знаешь, каково это, когда все твои ценности уничтожены, растоптаны тем, кто сам же когда-то прививал их тебе? — шепчет он. — Можешь представить, как я себя чувствую? Ты предал меня, папа.

Люциус глубоко втягивает воздух через нос.

— Если ты так себя чувствуешь, то это не моя вина, — отвечает он. — Ты слишком многого ждал от других, Драко. Я неоднократно говорил тебе не делать этого. Ты давно должен был понять, что в этом мире никому нельзя доверять, и ни на кого нельзя полагаться, потому что все так или иначе предадут тебя в конце, пусть и не всегда по своей воле.

Меня сковывает холод, но это ничто в сравнении с тем, что чувствует сейчас Драко: он явно в таком отчаянии.

Почему Люциус никак не может понять, что Драко любит его? Или, если он знает об этом, почему не может проявить хоть чуточку участия и привязанности, даже если это будет ложью?

В конце концов, мы верим в то, во что хотим верить. И неважно, что это не всегда оказывается правдой.

Драко с трудом сглатывает, в уголках его глаз скапливаются слезы, он весь покрывается некрасивым румянцем от унижения.

— Почему, что бы я ни делал, этого всегда было недостаточно, чтобы угодить тебе? — его голос дрожит, он отчаянно пытается скрыть боль и страдание в нем. Я знаю, он годами хотел задать этот вопрос.

Люциус смотрит на него с застывшим выражением лица.

— Что ты пытаешься сказать?

Драко глубоко вздыхает, очевидно, пытаясь успокоиться.

Хочу провалиться сквозь землю; меня не должно быть здесь. Именно в этот момент меня здесь быть не должно.

— Я всегда, всю свою жизнь старался оправдать твои ожидания, заставить тебя гордиться мной! — его голос дрожит, несмотря на все попытки Драко совладать с ним. — Но этого всегда было мало, всегда. А теперь я узнаю, что все это было зря!

Люциус возводит глаза к потолку.

— Давай, отчитай меня за ошибку с грязнокровкой, Драко, если считаешь нужным, — тянет он. — Но не смей хныкать и плакаться мне в жилетку, я этого не потерплю.

Драко выглядит так, словно отец только что ударил его.

Невольно мне становится его жаль. Если бы Люциус просто… ох, даже не знаю, возможно, обнял Драко, или что-то в этом роде, или просто сказал, как любит его, тогда, может быть, Драко не чувствовал себя столь разочарованным в собственном отце.

Но он получает лишь холодный взгляд, чуть выгнутую бровь и внимательный взгляд сузившихся глаз.

Он на мгновение сжимает губы, борясь с собой, а затем не выдерживает и…

— Можешь представить, каково расти в твоей тени? Мне всегда говорили, что однажды я пойду по твоим стопам. Ты сам раз за разом повторял, что когда Темный Лорд вернется к власти, я буду служить ему так же, как служишь ты. Ты стал твердить мне это, едва я начал говорить!

Как всегда, не успев обдумать свои действия, выступаю вперед и произношу то, чего, видимо, не следовало бы.

— Драко, это вовсе не обязательно! — с отчаянием в голосе шепчу я; нельзя дать кому-нибудь услышать нас. — Твоему отцу уже поздно раскаиваться, но ты — другое дело. Ты еще можешь стать лучше, чем он!

Драко поворачивается ко мне, глядя с абсолютной ненавистью; не просто с яростью, но чистейшей, совершенно четкой ненавистью…

Но он не переводит на меня палочку — она все еще направлена на его отца.