Эдера

— Не обижай меня. Я тоже хочу подарить тебе что-нибудь к свадьбе. Давай мы вместе сходим в мой дом, и ты возьмёшь оттуда всё, что тебе понравится. Эти вещи уже много лет пылятся без всякой пользы, а здесь они смогут тебе послужить. Но расскажи, как встретила тебя семья Андреа.

— Я была там недолго, однако Валерио и Серджио показались мне людьми очень приятными, открытыми. Серджио был более сдержан: наверное, предчувствовал что-то неладное. А Валерио так и светился доброжелательностью, всё время шутил, говорил, что влюбился в меня с первого взгляда.

— Я его понимаю, — заметила Марта. — В тебя нельзя не влюбиться. Даст Бог, и мать Андреа после болезни станет помягче.

— Ох, не знаю, — вздохнула Эдера, — сможет ли она когда-нибудь принять меня сердцем. Боюсь, что нет. Андреа приходит из больницы всегда грустным и неразговорчивым. По-моему, она продолжает его мучить из-за меня.

Эдера хотела поделиться с Мартой ещё одной важной новостью, но в какой-то момент передумала: «Первым это должен услышать Андреа».

О своей беременности она сама узнала только сегодня, и ей стоило большого труда скрывать это даже от Чинции, дожидаясь прихода Андреа.

— Я счастливейший человек в мире! — подхватив на руки Эдеру, закричал Андреа.

— Отпусти, сумасшедший! — смеясь, говорила Эдера. — Ты забыл, что ко мне теперь следует прикасаться очень осторожно.

— Да, теперь тебя надо носить только на руках, что я и делаю.

— Но отпусти, я скажу, наконец, обо всём Чинции...

— Нет! Сначала мы поженимся!.. Сейчас же!.. Немедленно! — восклицал Андреа, осыпая Эдеру поцелуями.

Затем, немного отдышавшись, он продолжил уже вполне серьёзно:

— Мы действительно должны это сделать как можно быстрее, потому что на днях я и отец уедем в Канаду. Поездку отложить никак нельзя, а я должен быть уверенным, что ты здесь хоть относительно спокойна.

— Андреа, я всё равно буду скучать по тебе, так стоит ли торопиться со свадьбой? — Эдера огорчилась из-за предстоящей разлуки, и всё остальное казалось ей несущественным.

— Любимая, дорогая, послушай меня, — боясь обидеть Эдеру, Андреа старался подыскать наиболее точные слова. — Мы оба видим, что приходится переживать Чинции... Она держится молодцом, но всё же... Я знаю, ты мне веришь, но когда я буду далеко... Словом, я хочу, чтобы ты ни на минуту не усомнилась во мне! Чтоб не чувствовала себя одинокой. К сожалению, пока мама в больнице, нельзя устроить настоящую свадьбу. Но мы зарегистрируем наш брак, и пусть это некоторое время будет тайной для всех.

— И Чинции не скажем? — испугалась Эдера.

— Чинции скажем! — рассмеялся Андреа. — Может, она согласится пойти к нам в свидетели, как ты думаешь?

— Ну, если хорошенько попросить... — поддержала шутку Эдера. — А твой отец? А Валерио? Почему бы не сказать им?

— Я... не хочу обижать маму, — признался Андреа. — Пусть уж лучше все они будут в равных условиях.

— Андреа, а ты не рассердишься, если я всё-таки доверю нашу тайну матушке Марте? — Эдера просительно взглянула на Андреа. — Пойми, мне очень хочется её порадовать.

— Конечно, конечно! Тайной это должно оставаться только для моей семьи. Так уж получилось, прости.

Прежде чем предстать перед Мартой, Эдера предложила своему суженому помолиться в часовне.

— Извини, — ответил Андреа, — но я думаю, что не умею этого делать как следует. В детстве Матильда водила меня на мессы и к причастию, а потом...

— Но разве, ты не знаешь, ни одной молитвы, хотя бы «Пресвятая Дева Мария...»? — огорчилась Эдера.

— Да, кажется, это единственная молитва, какую я помню.

Какое-то время они постояли перед иконой, повторяя про себя сокровенные слова молитвы, а когда вышли во двор, Андреа, преодолевая смущение, произнёс:

— Знаешь, я сказал Ему, что буду любить тебя всю жизнь, и просил благословить нашу любовь.

— Я... тоже, — тихо произнесла Эдера.

— Ты шутишь? — не поверил ей Андреа.

— Нет. А ты?

— Я говорил серьёзно.

Марта очень обрадовалась гостям, по затем известие о беременности так её потрясло, что она словно и не услышала о намерении молодых пожениться.

— Боже мой! Этого я боялась больше всего! А что скажут твои родители? — обратилась она к Андреа, и тому пришлось заново объяснять Марте суть происходившего.

— Ну, хорошо, пусть всё будет так, как вы решили, — произнесла, наконец, Марта. — Однако я надеюсь увидеть вас обвенчанными перед алтарём... А теперь подойди сюда, бесстыдница, — Марта перекрестила Эдеру. — Чудо материнства свершилось в тебе, и в постоянных заботах о ребёнке ты должна показать себя достойной этой благодати.

— Преподобная матушка! — взволнованно произнесла Эдера.

— «Преподобная матушка», — передразнила её Марта. — Ты можешь называть меня также преподобной бабушкой! Алло! — Марта сняла трубку телефона. — Ну вот, ещё одна! — обернулась она к Эдере: — Поедем скорее, Чинция рожает!

Подоспели они вовремя: у Чинции действительно начались схватки, хотя она была ещё только на седьмом месяце беременности.

— Ничего, я тоже родилась на седьмом месяце. Мы любознательные, нам не нравится ждать, — изо всех сил бодрилась Чинция по дороге в клинику.