Эдера

— Дочка, ты чем-то удручена? — спросил он в надежде, что Эдера захочет рассказать ему о своих проблемах и тем самым хоть немного расслабится.

— Нет, просто устала.

Валерио умолк, боясь причинить дочери дополнительную боль своими расспросами. Попытка вызвать на откровенность Андреа тоже оказалась безуспешной.

— Оп добр, вежлив, но это не Андреа, которого мы все знали, — сказал Валерио Клаудии. — Я видел, вы с ним разговаривали. Не знаешь, что у него на уме?

— К сожалению, мне это неизвестно так же, как и вам, — с горечью произнесла Клаудия. — По-моему, Андреа не хочет вспоминать о своём прошлом.

— Но у него было счастливое прошлое! — заметил Валерио. — Ничего, кроме радости, эти воспоминания не могли бы ему принести.

— Всё так, — согласилась Клаудия. — Однако теперь в его сознании присутствует другая, и тоже счастливая, реальность.

— Ты имеешь в виду ту женщину, канадку?

— Да. Как-то Эдера спрашивала о ней, но у меня не хватило духу сказать всю правду.

— Клаудия, со мной ты можешь быть откровенной, — заверил её Валерио.

— Я сказала Эдере только о чувствах Бетси к Андреа. Но не стала рассказывать, что это взаимно. Он плакал, как ребёнок, расставаясь с Бетси, и, будь его воля, никогда бы от неё не уехал. Всякий раз, когда мы встречаемся, Андреа заводит разговор о Бетси. Он всё ещё любит её.

— Бедная Эдера! — горестно вздохнул Валерио.

— Я уже говорила вашей дочери: если ей дорог Андреа, то она должна бороться за него!

Попытка выманить у Валерио Сатти миллиард лир закончилась для Франца де Марки плачевно: из тюрьмы его выпустили, но лишили права на адвокатскую деятельность. Надо было как-то поправлять дела, и неунывающий Франц опять решил поживиться за счёт Леоны.

Нашёл он её в Пертике притихшей и присмиревшей, праздно гуляющей в тени цветущих деревьев. Но элегическое настроение Леоны испарилось тотчас же, как только она увидела Франца. Упрёки и проклятья посыпались на его голову в таком количестве, что он едва сдержал себя, чтобы не ответить тем же.

— Я передал ваше дело опытнейшему адвокату и приехал сказать об этом, — удалось ему вставить, наконец.

— Ах, вот в чем дело! — воскликнула Леона. — Теперь вы скажете, что я должна заплатить ещё и тому, другому адвокату.

— Разумеется, он не будет работать бесплатно, — парировал Франц, — но вы вправе отказаться от его услуг.

— Никто уже не сможет вернуть мне сына. Он сам выбрал, с кем жить, и никакой суд не сумеет убедить его в обратном.

— Впервые вижу вас настроенной столь пессимистично, — заметил Франц.

— Что ж делать? Я проиграла по всем статьям, — обречённо произнесла Леона и тут же добавила гневно: — Не без вашей, кстати, помощи!

— Вы ошибаетесь, синьора, — возразил Франц. — Я не переставал о вас заботиться, и у меня есть чёткий план, как выиграть процесс.

— Опять надеетесь вытащить из меня деньги? — язвительно усмехнулась Леона.

— Напрасно вы так думаете! Вам известно что-нибудь о некой Бетси Фаэнца — канадке, спасшей Андреа?

— Да. Сын говорил мне о ней.

— Может, он сказал вам и о том, что любит эту женщину и хотел бы к ней вернуться?

— Н-нет...

— Ну вот, а вы набросились на меня, не выслушав, — обиженно произнёс Франц. — Если на суде Андреа признается, что всё ещё любит Бетси, то у его жены не останется никаких шансов на опеку. И в этом непростом случае суд, скорее всего, склонится в пользу матери.

— Я должна принести вам свои извинения, Франц, — оживилась Леона. — Думаю, вы действительно на правильном пути. Используйте деньги, которые я вам дала в качестве аванса.

— Синьора, те деньги...

— Франц, вы не получите больше ни чентезимо, пока мой сын не будет со мной! До свидания.

Валерио с помощью своего адвоката выхлопотал для Леоны освобождение из-под домашнего ареста, и она не замедлила этим воспользоваться. Поговорить с Андреа без свидетелей на сей раз оказалось несложно, поскольку все дни он проводил дома, присматривая за Лало и занимаясь своими рисунками. Неожиданное появление матери не вызвало в нём никаких чувств, кроме досады, которую он, впрочем, постарался скрыть.

— Ты словно побаиваешься меня, сынок, — по-своему истолковала его сдержанность Леона.

— Нет, просто мне никак не удаётся понять, что ты думаешь на самом деле, — ответил Андреа.

— Сынок, ты, наверное, опасаешься, что я буду уговаривать тебя бежать со мной? Нет? Сам решай, с кем тебе жить — с Эдерой или с Бетси.

— С Бетси?

— Да! Я знаю, что она тебя любит. И ты её любишь! У меня душа болит за тебя. Живёшь с нелюбимой женщиной, а зачем?

— Мама, не надо об этом! Всё не так просто. Я не могу оставить моего сына.

— Ты уверен, что это твой сын?

— Мама! — осуждающе посмотрел на неё Андреа. — Валерио — мой сын.

— Ну ладно, успокойся. Уехать в другой город — ещё не значит оставить ребёнка. А можно и предъявить на него свои законные — отцовские права. Уедем к Бетси, возьмём с собой Валерио... Где он, мой маленький? — Леона направилась к спящему мальчику.

— Не трогай его! Не трогай! — закричал Андреа.