Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы

Но тут мои мысли вернулись к несчастной девушке, которую я бросил, связанную, в лагере дикарей. Неужели нельзя было ее спасти? Мог ли я разорвать ее узы и осуществить побег вместе с ней? Рискованно, конечно, и даже очень, но вряд ли совсем уж невыполнимо. Спастись самому, а бедную беспомощную пленницу оставить в руках мучителей трусливо и недостойно. Возможно, хватило бы и минуты, чтобы освободить ее и не позволить жестоким варварам причинить ей вред. Родители девушки заслуживают того, чтобы я рисковал собой или даже расстался с жизнью ради их дочери.

После некоторых колебаний я решил, что возвращусь в пещеру и попытаюсь вызволить ее. Успех этой затеи зависел от продолжительности сна индейцев. Надо было подкрасться к ним с осторожностью и ловить каждый знак, свидетельствующий о возможном пробуждении. Я шел медленно, прислушиваясь к малейшим шорохам. Наконец до меня донеслись сдавленные рыдания.

Стараясь двигаться как можно тише и сохранять концентрацию, я отметил, что за время моего отсутствия в пещере ничего не изменилось. Когда я приблизился к девушке, на ее лице отразилось смешанное чувство ужаса и радости. Жестами и взглядом я призвал отчаявшуюся пленницу соблюдать тишину, а потом, подобрав лежавший неподалеку топор, перерубил им кожаные ремни, которыми были связаны ее руки и ноги. Избавив бедняжку от пут, я все так же, жестами, велел ей подняться и идти за мной. Она с радостью повиновалась, но одеревенелость суставов, застоявшиеся мышцы и сухожилия лишили ее подвижности. Не желая терять ни минуты, я взял ее на руки и, шатаясь от слабости, ступил на бегущую по краю пропасти извилистую тропу.

Надеясь, что в процессе ходьбы восстановится кровообращение и члены девушки вновь обретут мобильность, я поставил ее на землю и призвал идти самостоятельно, заверив, что она сможет, а я окажу ей посильную помощь. И она, проявив немалое мужество, пошла, сначала опираясь на мою руку, а через какое-то время уже без поддержки, легко и быстро. Вскоре мы спустились к подножию горы.

Человеческая фантазия не способна вообразить, какая пустынная дикая местность предстала перед нами. Земля была сплошь покрыта острыми камнями. Колючие кусты ежевики и переплетенные виноградные лозы затрудняли нам путь. Пробираться было невероятно трудно. Тон дело мы натыкались на поверженные кедры, усыпанные иглами и покрытые скользким мхом. А дальше тянулась рощица карликовых дубов – еще одно подтверждение бесплодности этой почвы. Все здесь было совершенно незнакомо. Признаки жизни и цивилизации, следы людей отсутствовали. Вряд ли я понимал, в какой области земного шара нахожусь. Не знал я ни как сюда попал, ни где мой дом – за рекой или за океаном.

Я попытался расспросить свою спутницу, но она не могла говорить членораздельно. Ее душили слезы и рыдания, мне удалось разобрать лишь рефреном звучавшее слово «беда». Когда девушка наконец немного успокоилась, она рассказала, что накануне вечером дом ее отца подвергся нападению, индейцы перебили всех, кого застали, а ей уготовили участь рабыни, исполняющей их прихоти. Путь, которым ее вели, был долгим и кружным, поэтому, как далеко от обитаемых мест они оказались и в каком направлении шли, она не знала.

Я надеялся, что, когда рассветет, мне посчастливится обнаружить следы домашнего скота. А пока предпочитал идти напрямик, преодолевая многочисленные препятствия, которые замедляли наше продвижение вперед. Кустарники царапали нам ноги, от бесконечного чередования ям и холмов мы смертельно устали. В какой-то момент чуть не свалились в расселину. В другой раз сильно поранили ступни об острия камней. Ветки карликовых дубов хлестали наши лица, а незримые в сумраке шипы покрывали тела тысячами ссадин.

В этих жестоких обстоятельствах я обязан был заботиться не только о себе, но и о моей спутнице. Ночной переход окончательно подорвал ее силы, и ей все время мерещилась погоня.

Иногда мы с радостью обнаруживали проторенные, как нам казалось, тропы, и в нас воскресала решимость идти дальше. Но все они вскоре обрывались, либо упираясь в болотную трясину, либо исчезая в бурных водах реки. Наконец мы заметили человеческие следы, а затем и отметины колес. Появилась надежда, что эта колея выведет нас к людям.

Однако заросли кустарников и колючей травы тянулись и дальше. Попадались также обширные гари. И все же через какое-то время мы вышли к полю внушительных размеров: нашим взглядам предстало несколько акров обработанной мотыгой земли. За полем виднелся маленький домик.