Эдгар По. Сумрачный гений

Несмотря на сложные перипетии и обстоятельства личного характера, публикаторская и творческая активность Эдгара По в этот период была велика. Не без влияния примера Р. Грисуолда, опубликовавшего в 1842 году книгу-антологию «Поэты и поэзия Америки», он взялся за составление собственной антологии «Поэты и поэзия Филадельфии», публиковавшейся сериально в «Сэтеди мьюзеум». «Второй выпуск» (от 25 февраля 1843 года) он посвятил «себе, любимому»: Г. Хёст написал биографическую статью (полную вымысла и совершенно неправдоподобную), а По подготовил изрядную подборку из шестнадцати своих стихотворений. Причем почти каждое из них он серьезно переработал и исправил.

Интересная подробность: в начале 1840-х годов По совсем не писал и не публиковал новых стихотворений. Последнее он напечатал в «Журнале Бёртона» в январе 1840 года (сочинил, скорее всего, в 1839 году). Это сонет «Тишина» («Есть свойства — существа без воплощенья…»). И с тех пор поэт замолчал, всецело отдавшись прозе. И вот теперь, после трехлетнего поэтического молчания, вновь «сочетался» с музой. И сочинил одно из самых мрачных своих стихотворений — «Червь-победитель»:

Смотри! огни во мраке блещут
      (О, ночь последних лет!).
В театре ангелы трепещут,
      Глядя из тьмы на свет,
Следя в слезах за пантомимой
      Надежд и вечных бед.
Как стон, звучит оркестр незримый:
      То — музыка планет.

Актеров сонм, — подобье бога, —

      Бормочет, говорит,
Туда, сюда летит с тревогой, —
      Мир кукольный, спешит.
Безликий некто правит ими,
      Меняет сцены вид,
И с кондоровых крыл, незримый,
      Проклятие струит.

Нелепый фарс! — но невозможно

      Не помнить мимов тех,
Что гонятся за Тенью, с ложной
      Надеждой на успех,
Что, обегая круг напрасный,
      Идут назад, под смех!
В нем ужас царствует, в нем властны
      Безумие и Грех.

Но что за образ, весь кровавый,

      Меж мимами ползет?
За сцену тянутся суставы,
      Он движется вперед,
Все дальше, — дальше, — пожирая
      Играющих, и вот
Театр рыдает, созерцая
      В крови ужасный рот.

Но гаснет, гаснет свет упорный!

      Над трепетной толпой
Вниз занавес спадает черный,
      Как буря роковой.
И ангелы, бледны и прямы,
      Кричат, плащ скинув свой,
Что «Человек» — названье драмы,
      Что «Червь» — ее герой.[260]

Но что это была за муза? Уж точно — не Эрато, частая гостья его прежних стихотворений. Быть может, Каллиопа? Или Мельпомена? Эвтерпа или даже Полигимния?[261] Судить о том трудно. Но ясно, что «сочеталась» она с «ужасом души» поэта: поэтический текст был продиктован глубоким разочарованием — тщетой усилий по созданию журнала, тщетой надежд на выздоровление Вирджинии и на «синекуру», тщетности известности и славы.

Развеялись ли питавшие его иллюзии? Вопрос, конечно, риторический. Но — едва ли. Они продолжали направлять и вести — и в жизни, и в творчестве.

Без иллюзий — нет человека и тем более — художника.

Обстоятельства личного и литературного характера. 1843–1844

Последний год Эдгара По в Филадельфии оставляет двоякое впечатление: с одной стороны, это был один из самых тяжелых периодов в жизни писателя и его семьи, но с другой, в творческом плане, — один из самых плодотворных.

В январе 1843 года в «Журнале Грэма» был опубликован «Червь-победитель». В феврале в нью-йоркском журнале напечатана знаменитая «Линор» («Разбит, разбит золотой сосуд! Плыви, похоронный звон! / Угаснет день, и милая тень уйдет за Ахерон»). А в марте — целая подборка изрядно переработанных стихотворений прошлых лет в «Сэтеди мьюзеум». В июне 1844 года, вновь в «Журнале Грэма», появляется еще одно совершенно новое стихотворение Э. По «Страна сновидений» («Вот за демонами следом, / Тем путем, что им лишь ведом…»).