Эдгар По в России

— Превосходно знаю этот метод, — сказал Шлоссер с досадой. — В начале своей медицинской практики я тоже был увлечен идеями Месмера. Я даже установил в лечебнице чан с водой, засунул в него намагниченные стержни. Я ставил пациентов вокруг чана, они брались за руки, а я сам пытался передавать им целительную энергию. Увы, ничего не вышло. Я даже решил, что не имею достаточно сил, чтобы передавать эту энергию — приглашал поучаствовать своих коллег. По моей просьбе из Москвы приезжал доктор Гааз — уж кто-кто, а он-то обладает мощнейшей энергией. Но все равно никто не выздоровел. В чане теперь стирают белье — так от него больше пользы. Увы, от помутнения рассудка нет ни лечения, ни лекарства. Возможно, когда-нибудь и создадут волшебные пилюли, но я в этом сомневаюсь. Самое загадочное в мире — это человеческая душа. Мы можем только облегчить жизнь страждущим, не более того.

Заметив, что собеседник устал, Шлоссер прервался и повел Эдгара обратно..

Пушкин уже ждал. Доктор вернул Александру бутылку шампанского, шутливо погрозил ему пальцем.

Уже сидя в коляске, Эдгар По спросил:

— А что это была за игра?

— Какая игра? А, с конфискацией "мадам Клико"! Все очень просто. Мой друг все время просит привезти ему бутылочку шампанского, а я, естественно, отказать в такой безделице ему не могу и потому при поездке сюда я покупаю бутылку. Но так как я знаю, что моему скорбному рассудком приятелю нельзя пить, то позволяю доктору изъять ее у меня. И, поразительная вещь — мой приятель подчас забывает мое имя, но помнит, что я обещал ему привезти выпивку. Я же с чистой совестью могу сказать, что я выполнил его просьбу, но вот немец — каналья такая, шампанское у меня отобрал.

На обратном пути Александр был более разговорчив. Он даже пояснил, что друг, которого он навещал, имел неосторожность опубликовать за границей несколько крамольных статей, критикующих существующий строй.

— Разве за написание критических статей помещают в психиатрическую лечебницу? — удивился Эдгар. Впрочем, он уже понимал, что в России все могло быть.

— Нет, за саму статью его никуда не помещали, — усмехнулся Пушкин. — Но после публикации пошли разговоры — мол, Ч. тронулся рассудком. Его принялись сторониться, перестали принимать в свете. Если он приезжал с визитом, то перед носом закрывались двери даже без соблюдений приличий — дескать, господ нет дома. Слухи, сплетни. Бедняга оказался в полнейшей изоляции, а для некоторых тонких людей это хуже смерти. Ему бы взять и уехать в деревню, посидеть там с годик, но он был слишком горд. И вот результат. Увы, я не мог его поддержать, так как в то время был в деревне — не по своей воле, но о подробностях вам лучше не знать, а остальные верные друзья разъехались по делам — кто на Кавказ, кто в Сибирь. Россия — огромная страна и для думающих людей всегда найдется местечко на ее окраинах.

Из рассказа Богдана Фаддеевича Шина, библиографа и книготорговца

Когда пал Константинополь, разорвалась нить, разрезалась пуповина, связывавшая Россию со своей духовной матерью — Византийской империей. Но разорвались не до конца, ибо после свадьбы русского князя и византийской царевны в жилах великих князей Московских начала течь кровь императоров Византии. София Палеолог — племянница последнего императора, стала супругой Ивана III — великого собирателя русских земель. Принцесса София привезла с собой огромное приданое, в том числе — двух золотых механических птиц. Но самое главное, что привезла с собой греческая принцесса — это библиотека, что ценнее всего золота и серебра и драгоценных камней. В собрании императоров были и римляне, и греки. Много свитков, спасенных из Александрийской библиотеки. Вкупе с собраниями князей Московских (ах, а сколько могло бы быть книг, если бы не набеги татар да пожары!) библиотека стала самой обширной. Чего там только не было! И полное жизнеописание цезарей, двенадцать томов Тацита, Тит Ливий из ста сорока свитков! Полибий, Аристофан! Древние свитки, описывавшие поход Александра Македонского, уж не Аристотелем ли писанные! А еще сколько всего того, что нам по сию пору неизвестно? Быть может, был там и древнерусский шедевр, превосходивший и "Слово о полку Игореве", и многое другое. И многое из священных книг, написанных до всяких расколов и ересей. Иоанн Грозный тоже вложил и душу и книги в библиотеку. Сколько переписчиков было послано в монастыри, а если верить тому, что к Либерии была присовокуплена и разысканная государем библиотека Ярослава Мудрого, то становится страшно. А если там хранилась изначальная летопись славянских народов, на основе коей Нестор летопись написал?