Единая-неделимая

Зеленая занавесь скрывала происходящее в балке, и тем напряженнее была жизнь кругом.

И… тихо… совсем близко от Димитрия… красно-желтым пушистым комком на коричнево-зеленое поле выкатила матерая лисица… Она была так недалеко от Димитрия, что он отчетливо видел ее белую грудку и черные, вперед настремленные уши над широким лбом.

Ему казалось, что он видел, как огневыми точками горели ее глаза.

За лисицей воззрился мышиный Рамзай Тебенькова. За ним сам Тебеньков, нагнувшийся к передней луке на распластавшейся над степью в быстром карьере лошади. И сейчас же сбросили собак пани Морозова и Святослав Михайлович, и стало видно, как доспевал злыми ногами Рамзай, а Рамзая быстро настигал красный могучий кобель Святослава Михайловича и белая сука пани Морозовой.

— Улю-лю-лю! — вопил Тебеньков, молотя лошадь тяжелою плетью.

— Улю-лю-лю! — вторил ему Святослав Михайлович, и за ним, визжа, сама не замечая того, неслась в развивающейся амазонке Морозова.

Травля удалялась от Димитрия, и он хотел уже, было, бежать вслед, когда вдруг лиса круто опрокинулась в бурьяны, скрылась в них от собак и, выскочив в другую сторону, понеслась прямо на Димитрия.

Красный кобель, белая сука и спущенные со сворки собаки Морозова прометались мимо. К ним на помощь скакали охотники.

— Тут она!.. Вот она!.. — кричал Святослав Михайлович.

— Милка! Сюда! Милка! — задыхалась на скаку Морозова.

Только тебеньковский Рамзай, как воззрился на лисицу, так и спел за ней, не отрывая от нее своего жадного взгляда. Димитрию казалось, что он настигнет и схватит ее, но вдруг его обогнала, чуть не перепрыгнув, белая в серо-пегих отметинах Милка Морозовой.

Так близки были они теперь от Димитрия, что он видел, как лисица прижалась к земле и сейчас же наскочил на нее Рамзай. Но не успел он ее взять, как перевернувшаяся в воздух белым клубком Милка впилась зубами в шею лисицы. Сейчас же настигли другие собаки. Красный кобель Святослава Михайловича, белая сука Морозовой, полово-серый кобель паныча широким кругом стали, оскалив щипцы (Щипцы — здесь, морды), распрямив правила (Правило — хвост у борзой охотничьей собаки) и часто дыша.

Сзади от кустов балки пестрою стаею доспевали гончие и за ними, стараясь обогнать их, скакал Винодей, крепко бил нагайкой по худым бокам рыжего донца и вопил хриплым голосом на собак:

— В стаю, в стаю!..

Сейчас же навалили охотники. Первою, что-то крича на скаку и не помня себя, мчалась на кровной кобыле пани Морозова. Ее полное, круглое лицо раскраснелось и блестело на солнце оживлением, волосы выбились из-под черного треуха и вьющимися прядями веяли надо лбом. Большие, выпуклые глаза сияли восторгом.

— Моя Милка!.. — кричала она, задыхаясь. — Милочка моя взяла лисицу!..

За нею доспел Морозов. Жирный жеребец его обливался потом и был под ремнями набора покрыт мыльными пятнами. Все также хлеща по бокам сытого ленивого Перина, отмахивающегося хвостом от ударов плети, подскочил Тебеньков и, слезливо моргая красными веками, вопил:

— Рамзаюшка! Что же ты, голубчик! Ведь ты всех упервил. Из-под тебя взяли!

Лисица лежала в толпе собак, притихшая под пастью Милки, и ее глаза были подняты кверху.

В это время подскакал Святослав Михайлович, а за ним паныч на потемневшем от пота и казавшемся розовым киргизе.

— Папа! — кричал он. — Там еще низом лисовин прошел.

— Не уйдет! — крикнул Святослав Михайлович и, соскочив с лошади, кинулся в самую стаю собак.

Он схватил лисицу за задние ноги. Красное тело, блеснув белою грудкою, взметнулось над стаей и глухо ударилось головою об землю. Что-то хряпнуло, и Святослав Михайлович поднес мертвую лисицу Морозовой.

— Ваша, Варвара Семеновна, — сказал он. Морозова, на шарахающейся от лисицы лошади, согнулась полным станом и погладила по спине лисий мех. Из пасти лисицы медленными тяжелыми каплями текли алые рубины крови. Борзые стояли кругом и смотрели, махая правилами.

Винодей звал в рог. Иоська подбивал собак. Тут Иоська увидел Димитрия и подъехал к нему.

— Ты чего? — важно спросил он.

— Зачем лисицу травили?.. Ей, поди, под собаками тяжело было. Их бы так самих потравить, — злобно прохрипел Димитрий.

— Ты чего? — удивленно повторил Иоська и пожал плечами. — Панская забава.

— Их бы, панов-то, так… Как лисицу.

— Молчи, дурной!

Димитрий круто повернулся и быстро пошел, почти побежал по степи к Тарасовке.

VII

Восемь лет прошло с той охоты, а как будто вчера видел Димитрий эту приземленную лисицу с вытянутой пушистой трубой и стройных и тонких борзых, кругом стоящих подле нее.