Единая теория всего [Трилогия]

Я не стал развивать эту тему, но сделал мысленно заметку на будущее. Миллиардов лет технологической эволюции в моем активе не было, но годы работы в угрозыске научили чуять вранье за несколько световых лет.

— Ладно, пусть. Так как вышло, что ты подсказала ему решение задачи УБВ?

Она снова порозовела:

— Это моя ошибка. Он не должен был ее решить вовсе, потому и в сфере вероятностей никаких аномальных отклонений, связанных с его работой, не было. Я понятия не имела, над чем именно он там трудится, когда начала с ним общаться в "эфире". Мне просто было интересно, понимаешь?

— Нет.

— Ну и дурак.

Яна состроила капризную гримаску:

— Думаешь, нам не бывает скучно?

— Понятия не имею.

— Бывает, и еще как. Да, мы не люди, но скука — то, что объединяет все виды высокоорганизованного сознания. Может напрочь отсутствовать способность к любви, чувство юмора, склонность к искусствам, даже любознательность, но стоит только разуму достичь определенных пределов в развитии, как он тут же принимается скучать. Вот и мы отнюдь не исключение. Нужно же чем-то наполнять свой досуг. Мне было забавно поговорить с ним в эфире, потом я бегло посмотрела его профиль в сфере: ну да, математик, гений, судьба интересная, и что с того? Стали общаться. Я и представить себе не могла, что ему одной подсказки — да что там, намека! — будет достаточно для решения. А когда потом при анализе стали обозначаться катастрофические сценарии, причем со все возрастающей определенностью, было поздно. Хуже всего, что и шеды это тоже заметили, а у нас с ними несколько отличаются взгляды на то, какой должна быть судьба человечества. Штеллай и Боб подключились к ситуации и принялись блокировать попытки изменений. Я еле успела переодеться в тело, чтобы они нас не отследили, и увести Савву в убежище. Применение лхаш в НИИ и проход через Лимб на кладбище они зафиксировали, но потом потеряли след, зато ваша госбезопасность активизировалась. В итоге я оказалась в дурацком положении: использовать специальные средства не могу, чтобы не обнаружить себя перед шедами, а в физическом теле невозможно бежать и скрываться, потому что КГБ перекрыл все ходы и нас не ищет только слепой и увечный — да и то не факт, учитывая, что Штеллай тоже задействовала свои технические средства поиска, а они у нее не в пример человеческим. Не знаю, сколько сейчас у нее в распоряжении следящих программ, но подключить и отслеживать зрительную информацию от десяти-двенадцати тысяч человек она точно может. Я серьезно рисковала, постоянно выбираясь в город то за едой, то за вещами, а главное — за помощью, но тут шеды меня обошли: двух яшен руах они устранили превентивно, наверное, вычислили через сферу вероятности или агентурно — я не успела их активировать. Мне удалось вступить в контакт с Рубинчиком, он начал что-то предпринимать по своим каналам, но потом Штеллай с Бобом дотянулись и до него.

— Интересно, как они узнали про Борю?

— Да очень просто, — раздраженно отозвалась Яна. — Люди помогли, как обычно. Шеды слушали телефоны милиции и госбезопасности, а какая-то старая карга заметила меня на лестнице у квартиры Рубинчика и сообщила, как принято у вас выражаться, куда следует. Ведьма.

И Яна добавила еще пару совсем непонятных слов, в эмоциональном значении которых тем не менее сомневаться не приходилось. Я представил себе Ядвигу Ильиничну, мирно выгуливающую Пополя в саду Дзержинского или сидящую с книжкой ночью в кабинете покойного мужа, и поспешил вернуться к обсуждению мертвых, дабы не подвергать риску живых — что бы там элохим Яна ни говорила о методах и законах.

— Борю, по-видимому, пытали.

— Хотели узнать, где мы прячемся. Они сначала пытались следить за ним пару дней, но Боре удавалось как-то ускользать. Решили форсировать: напали врасплох, перехватили волевой контроль и заперли в теле — а не так просто даже для элохим выдержать то, что с ним проделали, когда находишься в человеческом корпусе и не можешь отключить боль. Счастье еще, что ему удалось как-то выпрыгнуть из окна. — Она вздохнула: — Бедный Одэм.

— Одэм?

— Его настоящее имя. Ишим Одэм Элохим Мерагель.

"Ангелом он, конечно, не был…" — вспомнил я слова Кости Золотухина, сказанные над истерзанным телом Бори Рубинчика. Терминология небесспорная; теперь трудно было понять, кем на самом деле являлся злосчастный Борюсик, но зато стало ясно, что и миллиарды лет эволюционного развития не препятствуют увлечениям спекуляцией, фарцовкой, дорогим коньяком и девицами из бара гостиницы "Ленинград" — особенно если представитель высшего разума действует под прикрытием.

— В общем, положение и так сложилось непростое, — продолжала Яна. — А тут ты еще нарисовался.

— Мне кажется, что нарисовался я очень вовремя. Если мне не изменяет память, как раз в тот момент, когда Боб держал тебя буквально за горло.