Единокровные

– Ну, тогда вам придется проехать со мной в отделение, – пристально поглядел ему в глаза милиционер.

– Извините, но я не здешний, испуганно пробормотал Сэм.

– А номера-то у вас наши, лукаво усмехнулся милиционер.

Наступило неловкое молчание.

– Папа, ты что, забыл, что мы недавно только переехали, – опять неожиданно громко закричала девочка, даже топнув от злости левой ногой, подняв вокруг столб пыли.

– Ах да, ну конечно, – нервно засмеялся Сэм.

– Что ж вы такой забывчивый, папаша, – улыбнулся милиционер и протянул ему документы, – возьмите и будьте аккуратней! А девочку свою приоденьте, а то, что она у вас ходит как Золушка?!

– Да, да, обязательно, – кивнул головой Сэм и стал нервно открывать дверцу машины, потом, когда не смог открыть дверцу, с недоумением взирая на милиционера, отключил на брелке сигнализацию, и дверца открылась.

– Да не нервничайте так, папаша, – милиционер помахал им вслед своей фуражкой. Девочка из своего окна высунула милиционеру язык и помахала кулаком.

– Что за глупый мент?! – весело спросила у Сэма девочка, когда они немного отъехали.

– Ничего удивительного, – вздохнул Сэм, – у нас вся милиция такая, впрочем, другие тоже не лучше! Все лишь зависит от обстоятельств!

– И еще от денег, – заметила девочка.

– Надо же, – рассмеялся Сэм, – какая ты не по годам мудрая!

– О, вы еще не знаете меня, – со смехом ответила девочка.

– И надеюсь, никогда не узнаю, – поспешил ответить Сэм.

Сцена 13.

Ночь. Полная луна. Вишневый «Опель» подъезжает по липовой аллее к высокому двухэтажному особняку.

Сначала раздается заливистый лай, потом из ворот выходит Алекс с мраморным догом.

– Ну, как дела, Сэм? – спрашивает он Сэма, уже захлопнувшего за собой дверцу машины.

– Все в порядке, – улыбнулся в ответ Сэм, – спит, как убитая, на заднем сиденье!

– И как ее зовут?! – обрадовался Сэм.

– А Бог ее знает! Сказала, мол, зовите, как вам нравится, ну, я ее и назвал Констанцией, только вот имя она никак не запомнит!

– Эх, Сэм, – засмеялся Алекс, – ты бы еще ее Элеонорой окрестил! Ну, ладно, доставай ее, только осторожно, а я сам ее отнесу в дом.

– Что, уже хочешь попользоваться?! – шутливо и в то же время как будто серьезно взглянул на него Сэм.

– Сэм, я не люблю таких грубых шуток!

– Эх, Алекс, зачем она тебе?! Ты же ее совершенно не знаешь. Она ведь уже наполовину сформировавшаяся личность, а потом характер, темперамент, о внешности и наследственности я вообще не говорю! И потом, дети из нормальных семей не гуляют по улицам, их не бросают родители…

– Пожалуйста, Сэм, я не могу тебя больше слушать, – лицо Алекса исказила на миг гримаса, и он сжал пальцы в кулаки.

– Прошу прощения, – ответил Сэм и осторожно вытащил на руках из машины спящую девочку.

– Зайди пока в гостиную, – шепнул ему Алекс, и, перехватив у него из рук девочку, стал подниматься наверх по ступенькам.

Когда Алекс спустился, вишневый «Опель» уже отъехал.

– Черт побери! Неужели он ревнует меня к этой девчонке, – вслух подумал Алекс, и погладил мраморного дога, послушно сидящего возле его ног.

– Что, хочешь приручить этого дикого зверька?! – Наташа едва коснулась своей ладонью его плеча.

– Ты о чем?! – удивился Алекс.

– Об этой рыжей бестии, которую привез только что Сэм!

– Ох, Наташа, давай сейчас не будем ругаться, – Алекс попытался улыбнуться и обнять Наташу, но та вырвалась и убежала от него в дом.

– Боже, и эта тоже ревнует, – Алекс со вздохом присел около дога и тот лизнул его с радостью в нос, – только ты один меня ни к кому не ревнуешь!

Алекс обхватил дога за шею, и сам поцеловал его в нос.

Сцена 14.

Ночь. Грязная, с ободранными обоями и тусклой лампой кухня.

За столом сидит тот тип, который представлялся отцом девочки и его сожительница. И он, и она – оба нетрезвые. На столе стоит полупустая бутылка с желтым неотфильтрованным самогоном и два недоеденных куска черного хлеба с ломтями сала.

– Нет, брат нам этого не простит, – плачет женщина, – как только выйдет на свободу, как узнает, что мы упустили девчонку, так обоих нас сразу и порешит!

– Может, уедем куда-нибудь, – говорит заплетающимся языком ее сожитель.

– Куда?! – кричит женщина с испитым лицом и тут же бьет кулаком по столу, – он везде нас с тобою найдет! Упустил девчонку, ищи ее теперь, свищи!

– Хорошо, хорошо, – тоскливо кивает головой ее сожитель, – уж как-нибудь найдем, – и снова наливает себе в стакан самогона.

– Нет, вы только посмотрите на этого урода! Спокоен, как танк! – женщина хватает его за волосы и бьет головой об стол, успевая другой рукой опрокинуть в себя стакан с самогоном. – Ты что, сукин кот, все еще не понял, что наделал?! – кричит она и с негодованием бьет своего сожителя пустой бутылкой по голове.

Сожитель падает с табуретки, из головы его течет кровь.

– Ах, Федечка, ну прости меня, дуру такую, – голосит над ним женщина и разрывает на себе старый ободранный халат, потом тряпкой обвязывает голову Феди.

– Какое же ты говно, – шепчет Федя и закрывает глаза.

– Убила! Убила! Своего мужа убила! – голосит над ним женщина, обхватив голову руками.

В это время Федя встает с поля и неуверенно направляется к выходу.