Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка

Россия – Дом Богородицы. И, по Промыслу Господню, дабы помнили росы, откуда ведут род свой, Рождество Небесной Царицы и рождение России свершились в един день, что увековечено на памятнике «Тысячелетие России» – великом колоколе – в Великом Новгороде.

И камни иерусалимские, запечатлевшие божественные стопы, ведают: Лик восставшего из гробницы Спасителя был обращен сюда, на север – к России.

О народ наш! Ты живой Сын неба еси.
Правый Свет – имя твоей войе.
Правый прииде Царь с тоей войей.
Добудет волю тоя войя
в канун нового неба и новой земли…

Заключение

Итак, не бойтесь их: ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано.

Мф 10:26

«Православие древнее христианства» – такое утверждение способно сразу вызвать нарекания и негодование. Но, если повторять вослед другим, что верования древних евреев – источник христианства, тут уж никаких возражений не возникнет: так все свыклись с общепринятым воззрением, будто христианская религия, а следовательно, и православие развились из иудейской веры.

При этом мало кто возьмется оспаривать факт, что ветхозаветные праведники, и не будучи иудеями по обряду и вере, право славили Бога: в Библии «таким <…> является особенно Иов <…> величайший праведник и образец веры и терпения…» /1/. Однако до чего ж поверхностный взгляд бытует даже на самые авторитетные свидетельства – тех, кто ближе и тверже нас стоял к истокам христианской веры!

Один из первых апологетов христианства, философ и мученик Иустин (II в.), утверждал: «Те, которые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы считались за безбожников: таковы между эллинами – Сократ и Гераклит, а из варваров – Авраам, Анания, Азария и Мисаил, и Илия и многие другие…» /2/. Признанный в ряду основателей латинского богословия Тертуллиан (II–III вв.) убежденно считал нашу веру прирожденной человеку: «Душа по природе – христианка» (при том, что предъявлял ему высокие требования: «Христианами не рождаются, а становятся»). Блаженный Августин (IV–V вв.) находил возможным говорить не только о православии, но и о христианстве до Христа: «То, что теперь называется христианскою религией, существовало у древних и было присуще человеческому роду от самого начала веков до пришествия Христа, с которого времени вера, уже существовавшая, стала называться христианскою» /3/.

Другое дело, что сущее искони православие (правоверие) смогло получить свое полное догматическое раскрытие только после Пришествия Христа и в результате многовековой духовной работы, закрепленной словом в установлениях семи Вселенских соборов.

Одно из важнейших оснований правой веры – исповедание Единого Бога. Мысль о том, что идея единобожия древнее и изначальнее, нежели политеизм язычества, принадлежит общему достоянию Церкви, ее разделяют богословы и просто верующие как на Востоке, так и на Западе.

«Теперь все помешались на эволюции и полагают, что большое всегда развивается из маленького, как плод – из семени. Но они забывают, что семя падает с дерева. И впрямь, у нас нет доказательств, что религия развилась из ничтожной забытой мелочи; гораздо вероятнее, что ее начало было слишком огромно и потому – несподручно» /4/.

Это суждение английского классика поддерживал автор единственного в своем роде труда о религиозных основах истории Л. А. Тихомиров: «Конечно, при происхождении людей от единого предка Адама, знавшего о существовании Единого Бога Создателя, вполне можно предполагать существование предания первых людей об этом Боге, забываемое людьми под напором верований в божества природы». И далее указывал на «деградационный характер верований древнейшего человечества» – упадок идеи единобожия, ее сокрытие за обожествлением сил природы и т. п. В целом придерживаясь концепции о развитии монотеизма в среде еврейского народа, он тем не менее упоминает о существовании «древних арабских преданий о Едином Боге» и даже отмечает в этих верованиях «смутный отголосок первичного верования в Единого Бога Создателя» /5/.