Единственная

Габриель Милано, высокая и тонкая, как тростиночка, выглядела элегантно в костюме цвета морской волны, чрезвычайно шедшем к ее черным, распущенным по плечам волосам. Они сидели за столиком в той секции, которую завсегдатаи стадиона называли «деревня»: Габи показывала Слоун знакомых игроков. Слушая подругу, Слоун не отрывала глаз от бинокля. Карло обычно не вмешивался в рассуждения жены об игре и игроках, и сейчас, сидя рядом с ней, он обсуждал какие-то дела с соседом — французским бизнесменом. У столика шумела изысканная публика; внешне простые туалеты — парижские «от кутюр». «Днем носят только лен и хлопок, бриллианты — вечером», — учила подругу Габи. Отлично! Сначала Слоун показалось, что ее белый простой костюмчик из льна — правда, с красивой отделкой — довольно невзрачен на общем фоне. Оказалось, попала в точку!

— Я вижу его. — В поле зрения Слоун наконец попал игрок под номером три.

— И что скажешь?

Слоун пожала плечами.

— Что скажу? До смешного самозабвенный. А может, притворяется.

— Я совсем не про то, Слоун. Ну, разве не великолепный мужчина?

— С такого расстояния не разглядеть… Впрочем, в шлеме и защитной маске довольно внушителен.

Слоун слукавила: игрок под номером три покорил ее сразу. В самой игре, конечно, она разбиралась с трудом, но то, что именно этот игрок под номером три лидер своей команды, — тут сомнений не было: решительный, быстрый и вместе с тем мощный (какие удары!). Интересно, каков он без шлема и дурацкой маски? Габи говорит «великолепный» — что ж, небось зазнайка и гордец.

Два раза «тройка» поразила ворота французов, и американцы теперь сели в счете: четыре — два. Диктор объявил, что период закончился; в перерыве игроки покидают поле, чтобы успеть поменять лошадей, немного отдохнуть, поговорить с товарищами по команде и болельщиками. Слоун не спускала глаз с голубой рубашки. Толком игрока она не разглядела, но про себя отметила, как легко, естественно и гибко движется Джордан, да еще заметила его темные волосы: как бы повинуясь ее желанию, игрок еще на поле снял шлем.

К концу третьего периода темп игры еще ускорился. Слоун пропустила момент, когда мяч выкатился на середину игровой площадки. Она следила за третьим номером. Вдруг мячом завладели соперники. Французы забили гол, но потом американцы вновь перехватили инициативу, и французы с трудом сдерживали их мощнейший натиск.

Едва игроки покинули поле, Габи обернулась к Слоун.

— Пошли, познакомлю тебя с Джорданом. — И они стали спускаться вниз, к полю. — Сейчас будет довольно большой перерыв. Мы успеем.

Подруги наконец подошли к линии, которой отмечалась граница игрового поля. Игроки обеих команд отдыхали: кто-то развалился в глубоком кресле, кто-то растянулся прямо на траве.

Поймав недоуменный взгляд Слоун, Габи объяснила:

— Пока не прозвучит сигнал продолжать игру — все тут, как видишь, лучшие друзья. А вот и Джордан! — закричала Габи, ускорив шаги.

Слоун, наоборот, пошла медленнее. Высокий, атлетически v сложенный мужчина шел ей навстречу. Спортивная форма подчеркивала силу и ловкость, исходившие от всей его фигуры. Слоун впервые взглянула ему в лицо: черты мелковаты, но выразительны. Особенно глаза — темные, почти черные, в них было нечто такое, что убеждало: они не раз смотрели смерти в лицо. Слоун, в свою очередь, поймала на себе изучающий взгляд Джордана. Интересно, какое она произведет на него впечатление, что он увидит в ее глазах?

— Джорди, познакомься, это Слоун Дрисколл. Слоун, это и есть Джорди. — Габи вся сияла.

Слоун протянула руку.

— Очень приятно, — всегда чувствуешь себя идиоткой, произнося дежурные слова, когда вот так знакомишься.

Джордан пожал ей руку и улыбнулся.

— Слоун Дрисколл — это не псевдоним?

— Нет, — смущенно ответила Слоун. «Господи, я стесняюсь! Что это со мной? Почему я должна его стесняться?» Слоун почувствовала, что краснеет, но ничего не могла с собой поделать.

«Этот человек опьяняет меня», — черт возьми, готовая фраза из романа!

— Габи мне о вас много рассказывала, — вежливо улыбнулся Джордан.

— Нельзя верить ни одному слову этой женщины. Вы это, надеюсь, знаете, — засмеялась Слоун.

— А я иногда все же верю.

— Эй, кончайте-ка меня обсуждать, я вам не пустое место. — Габи решительно вклинилась в разговор.

Но Джордан не унимался:

— Порой она говорит потрясающие вещи. И о вас тоже. Мне показалось, что вы принадлежите к числу ее самых близких друзей.

Габи угрожающе посмотрела на Джордана.

— Прекрати немедленно, Джордан. Если бы кто-то другой посмел вести себя со мной таким образом — ему бы не поздоровилось.

— Я знаю. Но ты все же меня никогда не обидишь! Ведь верно, Габи? — И с этими словами он нежно обнял Габи, а та… охотно утонула в его объятиях.

— Отпусти меня сейчас же, несчастный! — воскликнула она, не сразу оттолкнув его. — Ведь люди же кругом!

— И давно ты стала обращать внимание на людей, когда я рядом, Габи?

— С некоторых пор, — язвительно бросила она, начиная уже сердиться всерьез. — Ну, посмотри, что ты наделал? Твоя рубашка… От меня теперь будет пахнуть, как от лошади!