Единственная

Бен вернулся домой всего несколько минут назад и только успел сменить костюм на джинсы и выцветшую рубашку, как раздался звонок в дверь. Боже, он так устал и не имел никакого желания видеть кого бы то ни было. Длинный день дежурства на «скорой помощи» не очень поднял ему настроение после ужина с Карлин накануне вечером. Он не спал предыдущую ночь, до утра проворочавшись в постели не в силах не думать об их разговоре. Его потрясла не столько ее реакция на сообщение о Тони Келлнере, сколько то, как быстро и резко они снова стали чужими. Боже, он даже не остался у нее на ночь, а ведь будучи в Вестерфилде только и мечтал о том, чтобы снова быть с Карлин. Однако он был так ошеломлен, что ему просто захотелось побыть одному. Бен вспомнил, как вечером они занимались любовью и как потом она лежала рядом, уютно устроившись в его объятиях. Не надо было ему уходить, важнее всего быть вместе с Карлин. Он больше не допустит, чтобы что-либо снова разлучило их, эту клятву он сдержит, но это не значит, что он позволит Келлнеру выйти сухим из воды.

В дверь снова позвонили, на этот раз более настойчиво.

— Да, да, иду, — откликнулся Бен и поспешил открыть дверь.

— Привет, дорогой братец.

Бен был приятно удивлен, увидев на пороге Наташу, загорелую и разрумянившуюся, с длинными волосами, каскадом спадающими на плечи, в расстегнутом полупальто, под которым была безукоризненно накрахмаленная белая блузка с застежкой под горло и предельно короткая черная кожаная юбка.

— Ты вернулась? У вас были такие неопределенные планы, что я понятия не имел, когда ты появишься. — Он обнял сестру.

— Мы приехали прошлой ночью. Путешествие прошло бесподобно, мы фантастически провели время. — Наташа бросила свое пальто на диван и села, а Бен устроился в кресле напротив.

— Да, ты выглядишь великолепно. Но, что говорить, ты всегда так выглядишь, несмотря ни на что.

— Это мой дар Божий, — мило сказала Наташа, и Бен рассмеялся. — Теперь расскажи мне все, что я пропустила.

Радостное выражение немедленно пропало с лица Бена.

— О, Таш, я веду с тобой эту пустую болтовню, а ты ничего не знаешь.

— Чего не знаю? — встревожилась она.

— Умер отец, — грустно ответил Бен. — Похороны состоялись во вторник, я не знал, как разыскать тебя, иначе непременно сразу же сообщил бы.

Наташа на мгновение нахмурилась, но если она и почувствовала какую-то боль при этом известии, то на ее лице ничего не отразилось.

— Ты ездил на похороны в Вестерфилд?

Бен кивнул.

— Мне очень жаль, Бен, что меня не было с тобой. — В ее тоне прозвучало раскаяние. — Мне неприятно, что ты ездил один и сам всем занимался. Ты разделался с квартирой и всем прочим?

— Все улажено.

Этот ответ вполне ее удовлетворил.

— Тебе пришлось много повозиться, и мне в самом деле неловко.

Бен подождал, но она больше ничего не добавила, и тогда он заговорил снова.

— Хочешь знать, от чего он умер?

— Да, конечно. — Наташа на мгновение испугалась, но быстро овладела собой. — Я полагаю, просто из-за возраста, естественный ход событий.

— Отец не был таким старым, Таш. — Бен старался сдержаться и не говорить укоризненно; именно такой реакции сестры он боялся больше всего, но какой смысл давить на нее и заставлять притворяться. — У него случился сердечный приступ. Прямо на улице, когда он шел домой, и все было сразу же кончено.

— О нет, — со стоном произнесла Наташа. — Он умер прямо на улице? Какая отвратительная смерть, такая же, как и вся отцовская судьба. — Она поднялась, подошла к окну и, стоя спиной к Бену, прижалась лбом к стеклу. — У него была безрадостная жизнь и печальная смерть, — тихо сказала она.

Бен ждал, что она еще что-нибудь добавит, но Наташа продолжала смотреть в окно, на открывавшийся внизу вид, храня при себе свои мысли.

— Таш, есть еще кое-что. — Он наклонился вперед на диване. — Помнишь своего старого приятеля Тони Келлнера?

Ему показалось, что при этом имени по ее спине пробежала дрожь.

— Я помню его, — не поворачиваясь, ответила она.

— Когда я был в Вестерфилде, я узнал кое-что. — Бен замолчал, не зная, как сказать сестре. — Это он позвонил в мотель «Старлайт». Он прикинулся копом и сообщил маме и Джей. Т. о мнимой автокатастрофе. Там, дома, я встретил человека, который слышал телефонный разговор и узнал Тони. — Наташа не пошевелилась и ничего не сказала. — С тобой все в порядке, Таш? Я понимаю, это большое потрясение.

— Бен, — она повернулась и спокойно посмотрела на брата, — неужели ты видишь в этом какой-то смысл? Тони был тогда моим парнем, зачем ему так поступать с моей матерью?

— Не знаю, — покачал головой Бен. — Я сломал голову, пытаясь понять. Я могу только строить догадки.

— Возможно, твой друг что-то слышал, — Наташа сделала рукой неопределенный жест в воздухе, — но, увы, это просто не мог быть Тони. Это невозможно.

— Нет, нет, это он, — настаивал Бен.

Она отрицательно покачала головой и произнесла медленно, словно уговаривая двухлетнего ребенка: