Единственная

Незнакомцы, почему-то не посчитавшие нужным представиться, с любопытством разглядывали нас с Джаром. Я вообразила, как мы выглядим со стороны – большой бесстрастный рант и прилипшая к нему перепуганная землянка. Мне показалось, в их черных глазах отразилось сочувствие и восхищение одновременно, хотя они очень старались сохранять непроницаемое выражение лиц.

Тем временем главная советчица любой женщины – змеища подколодная – заинтересованно приподняла голову. Смекнула бестия: если «несчастная», заблудившаяся и, главное, вкусно пахнущая иномирянка вызвала сочувствие у этих строгих официальных лиц, значит, можно «пугаться» дальше. Девяносто девять процентов – пожалеют и не пустят на опыты.

Джару я доверяю абсолютно, но ученые и политики везде одинаковые: плевать им на чужие жизни, в приоритете – возможности и выгода. Куда нам бежать в случае чего? К дронам? Или к полярникам? Улучшать их интеллектуальное развитие? Вот такие мысли одолевали меня, пока мы летели. А летели мы долго, и мне было до слез жаль, что посмотреть на Рант не дали. Странно, чего они боятся? Что я шпион дронов? Потом сбегу и доложу, в каком порядке у них улицы расположены? А у них есть улицы?

– А что такое дерумиз? – вспомнила я еще одно незнакомое слово.

Прежде чем ответить, Джар обнял меня за плечи и мягко притянул к себе, успокаивая, придавая уверенности. Сердце вернулось в привычный ритм. Мы с любимым обменялись взглядами. Он лишь глазами улыбнулся, а для меня словно весь мир осветил.

– Отделение разведки космоса. Объединяет теоретиков и… практиков, – опередил друга усевшийся с другой стороны от меня Рето.

Учреждение, где работают ученые и военные! Я испугалась не на шутку. И те и другие в своем рвении могут не церемониться со слабой, несчастной бездомной землянкой.

Спустя час мы входили в огромное здание. Я успела окинуть взглядом бесконечный пятиэтажный белый фасад. И началось!

Я словно в водоворот попала. Десятки незнакомых рантов и лешек. Одни – почти в хирургических голубых костюмах, другие – в форме различных цветов. Блестящие нашивки на груди, горящие исследовательским азартом глаза, множество приветствий и пугающих дежурных улыбок. Лишь горячая рука Джара служила якорем в этом безумии. И плечо Рето, которым он словно отгораживал меня от калейдоскопа лиц, позволяя иногда перевести дух.

Вопросы. Миллион вопросов, от которых пухла голова. Нас втроем разместили перед публикой в небольшом зале, как на пресс-конференции. Вокруг все кресла, размещенные амфитеатром, заняли эти самые ученые и военные. Вначале, когда меня представили, показали видео с дрифтов, сделанное во время штурма станции. Гибель Хойта отлично запечатлел один из визоров. Я потом поняла, насколько эти иномиряне жадно следили не за голограммой, а за моим лицом и эмоциями.

Я пыталась сдержать слезы, подступившие от нахлынувших воспоминаний о том, как лежала под развороченной тушей дрона, плавая в его крови, как потом мы надеялись спастись с Резниковым. Вспомнила его стекленеющие глаза и развороченную грудь. Нашу общую клятву: кто выживет, тот проживет свою жизнь за всех, наслаждаясь каждой минутой. Перед глазами всплыли лица погибших землян – экипажа, с которым я отправилась в экспедицию. И наш корабль…

Еще плакала от жалости к себе: какой же жалкой, хрупкой и маленькой я была перед камерой дрифта, когда, сжавшись в комочек нервов и слез, закрывалась от «черной смерти» рюкзаком. И умоляюще смотрела на огромного беспощадного пришельца серо-голубыми глазами, наполненными слезами отчаяния и ужаса. Да, Джар прав, роботы так смотреть в душу не умеют, выскребая сочувствие до самого донышка.

И вот, после того как умники-разведчики-безопасники с помощью видео расшатали мои нервы, смели уверенность в себе и выдернули наружу тщательно спрятанные боль и ужас, посыпались вопросы. Несколько мучительных часов – сплошные вопросы. Раздавленная и опустошенная, я отвечала не думая, позабыв о коварном плане завоевать их сочувствие и расположение, а банально стараясь собраться хоть чуть-чуть, чтобы не разрыдаться перед этой бесчувственной, бесстрастной массой исследователей. Благо постоянно любопытствовавший Рето неплохо меня подготовил.

Я скосила глаза на медика. Он сидел, спрятав руки под столом, но смотрел на своих коллег с нехорошим прищуром, словно с трудом сдерживался от ругательств. Взглянуть на Джара я и вовсе опасалась. Нутром ощущала – кипит от ярости. И если сначала мой воин сидел расслабленно и уверенно, то постепенно начал клониться вперед, словно гнев толкал его в спину, а он невероятным усилием воли заставлял себя не сорваться с места.

Наконец терпению Джара пришел конец. Он резко, звонко хлопнул широкими ладонями по столу, отчего вздрогнула не только я, но и все присутствующие, а затем зловеще произнес:

– Таяна – моя! По всем законам Ранта. Таяна – женщина, пережившая столько, что не каждый из вас бы мог. Она впервые на планете, где из близких – я и Рето. У нас идет процесс деления, но вы…

Запнувшегося Джара поддержал Рето: