Единственная для бандита

Мы много гуляли по Неаполю. Дворцы, соборы, утонченные променады, воздух — каждая деталь аутентичного итальянского городка, живущего по своим устоям, будоражила воображение. Природа подарила городу сказочные пейзажи и непередаваемые виды на закат. Кажется, тут круглый год царит теплая погода и дуют ласковые приморские бризы. Меня пленил Неаполь. Целиком и полностью. Промелькнула мысль, что и домой не охота возвращаться. В повседневный серый мрак и рутинную суету. Несмотря на здешнюю красоту, на ту роскошь в которой умышленно топил меня мой любовник, я постоянно думала о Серёже. Как он там? Больно ли ему? Жив… ли он.

Леон Моретти — воистину удивительный мужчина. Да, порой он груб, холоден, высокомерен, но ведь так и должно быть. Грубость в поведении и твердость в словах миллионера — его нерушимый имидж. Рядом с Моретти время словно замирает, а его прожорливость заразна. Видит Бог, я не хотела сравнивать мафиози со своим любимым, но правда была в том, что с Леоном я пробовала такое, о чём Серёже не посмела бы даже намекнуть. Леон был чертовски умелым в постельных делах, рядом с ним я становилась раскрепощённой и смелой. Рядом с ним я чувствовала себя сексуальной и постоянно желанной. Как бы к этому ненароком не привыкнуть. Как бы не стать похотливой наркоманкой.

Потом Леону надоел Неаполь и уединение в резиденции. Теперь ему охота порезвиться на яхте. Она напоминает изящную, белоснежную чайку, покачивающуюся на бирюзовых волнах Тирренского моря. Небольшой морской отдых — так сказал Леон. Свежий морской воздух щекочет мою кожу. Жаркий день. Очень жаркий. На мне надет купальник Роберто Кавальо, рядом с шезлонгом лежит легчайшее парео. Я надвигаю соломенную шляпу, что лучи солнца не слепили меня и поправляю солнцезащитные очки.

— Растереть спинку?

Меня накрывает тень Леона. Мои губы моментально расплываются в улыбке при виде его спортивного тела. Взгляд сам по себе ползёт вниз, натыкается на бугор в его плавках. Этот зверь снова голоден и жаждет взять меня, несмотря на то, что утром он устроил жарильню в каюте. Он смотрит на меня. Моё тело покорно отзывается на молчаливый приказ его властного взгляда. Ластовица купальника промокает за считанные секунды. Я располагаюсь на шезлонге как можно удобнее и бесстыже развожу ноги в стороны. Я научилась угадывать все его желания с полувзгляда и полуслова.

— Неплохо, Клубничка. Но у меня для тебя есть кое-что другое…

Он подходит ко мне и упирается коленом в шезлонг, запускает пальцы в волосы и притягивает мою голову к своему паху. Свободной рукой оттягивает плавки вниз, освобождая мощную уже вставшую острым штыком плоть:

— Поработай ротиком.

Эпилог

Три с половиной года спустя.

— Сколько времени уже прошло?

Синьор Алонзо делает вид, что не слышит моего вопроса, продолжая возиться с внуком. Габриэль пользуется тем, что дед в нём души не чает, и безобразничает на коленях старика. Вижу, как в руках трёхлетнего сыночка появляется чёрный ствол. Пистолет. Он хищно поблёскивает сталью.

— Я тебя не оставлю наедине с другим мужчиной. И я хочу посмотреть на своего наследника, — голос Леона насыщается хрипом. Он что? Он возбудился?

Машинально я опускаю взгляд чуть ниже, на область ширинки. У меня пересыхает во рту, когда я вижу впечатляющий бугор, размером с банан, который натянул до треска светло-серую ткань модельных брюки мужчины.

— А если это будет девочка? — стараясь не обращать внимание на эрекцию Леона. Я дышу размеренно и ложусь на кушетку, чуть развожу коленки, задирая выше сарафан. Промежности касается что-то холодное и длинное. Диагностика началась.

— Не будет! — в голосе мафиози чувствуется едва ли не злость. — Сына родишь. И точка.

Сына ему родишь… Я что волшебная палочка? Рожать должна по заказу? Возмутительно. Хочется съязвить ему, что сын родится или дочка, зависит только от того, какого головастика он направил в мою матку. Но я вовремя решаю прикусить свой язык, чтобы не злить монстра.

Леон кажется мне даже напыщеннее, чем я могла его знать до сегодняшнего дня. Он кажется нелепым. Но наши судьбы изменились, как и отношения — теперь я не просто его постельная игрушка, но мать его будущего ребёнка. Поневоле проникаюсь трепетом.

Пока врач обследует меня, мы оба молчим и больше не пытаемся язвить друг другу, потому что утыкаемся в экран монитора. Узист о чем-то бурно распинается перед Моретти, что-то рассказывает, тыкая пальцем в монитор, но я как обычно и слова не понимаю. Сжав кулачки смотрю на крохотный чёрный след на экране. Размером с горошину. Это и есть мой будущий ребёнок? Какой же он ещё маленький!

Моретти коротко кивает.

— Si, si, — повторяет. Серьёзный такой, деловой.

— Что он г-говорит? — не выдерживаю я. — Пожалуйста! Я хочу знать… Это происходит со мной впервые. Пожалуйста, Леон!

— Всё хорошо. Не переживай. Говорит, всё в порядке. Это маленькое зёрнышко, наш… — Леон запинается, прочищает горло. — Мой ребёнок. Срок 5-6 недель.