Единственная для бандита

— Твоя попка станет моей. Наконец-то… Не могу сдержаться, — шепчет он и с последним звуком, соскользнувшим с губ, претворяет свои слова в жизнь.

Совершенно новые ощущения возникают внутри, когда его член начинает выходить из меня и… снова входить. До упора. Леон делает это каждый раз, засаживая мне до самого основания.

Звук соприкасающихся тел возбуждает ещё сильнее. Леон начал двигаться всё быстрее и быстрее, наполняя меня приятной эйфорией от осознания того, что сейчас я принадлежу ему целиком. Вся. Без остатка. Возбуждение настолько сильное, что заставляет плавиться и сходить с ума.

Пальцы Леона продолжают колдовать над моим клитором, добавляя жаркой ласки. Но даже если бы он не делал этого, я не почувствовала бы разницы и всё равно продолжила качаться на волнах удовольствия.

— Теперь ты моя. Вся… — рычит Леон, ускоряясь.

— Я хочу тебя!

Леон выпрямляется и обхватывает меня обеими руками за бёдра, фиксируя. Теперь град его толчков становится частым и безжалостным. Он трахает меня в попку на полной скорости, а я умоляю его не останавливаться.

Потому что он прав — этот десерт слишком сладкий и острый, слишком запретный и вкусный.

— Я хочу кончить в неё. Разрешишь поставить свою метку и внутри твоей попки? — спрашивает он, увеличивая темпа, взвинчивая его до невозможности.

— Да. Я хочу… Чтобы ты кончил в меня! — почти по слогам умоляю его сделать это.

Он кончает через мгновение, ударяя струёй спермы. Я жмурюсь от удовольствия, принадлежать этому мужчине — настоящее счастье. Оргазм заставляет меня сжиматься. Ещё и ещё… Попка сжимается жадным кольцом вокруг члена Леона, не желая его выпускать.

— Кому-то точно понравилось, — замедляя толчки, со стоном выговаривает Леон.

Он тяжело дышит, падает на кровать и сразу же привлекает меня к груди.

— Твоя попка больше не девственна. Теперь я буду часто кормить её… оргазмами, — пошловато усмехается, но нежно… необыкновенно нежно целует после своих слов.

Сердце то бьётся, то замирает, то летит от счастья куда-то высоко вверх, и я… вместе с ним.

Глава 16.

Спустя некоторое время. Италия, особняк Моретти

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Бля…

От неожиданности русская брань срывается с моих губ прежде, чем я успел сдержать ругательство. Оборачиваюсь, глядя на деда. Синьор Алонзо прожигает меня взглядом насквозь. Тёмные глаза старика уже немного побледнели, но в нём ещё много силы. Да, надеюсь дед успеет понянчить моего сына перед тем, как отойдёт в мир иной.

— Синьор Алонзо… Умеете подкрадываться, — смотрю на трость, которой дед не громыхал при ходьбе или просто я так сильно задумался и не слышал ничего.

— Не заговаривай мне зубы, Леон!

Дед с грохотом опускает трость на пол, грозно глядя на меня. Когда я был маленьким, меня сильно впечатлял этот хлесткий, звонкий удар. Но сейчас мне далеко не пять лет. Так что дед может оставить при себе свои фокусы, все до единого.

— Ты уже слышал о Фабио Росси? — спрашивает дед, обходя меня. Опускается в кресло и поправляет брюки. — Слышал, ну?

— Слышал, конечно. Скорблю вместе со всеми. Почту его память на похоронах. Уже отправил открытку с соболезнованиями его ближайшим родственникам.

— Ну да, ну да… Я вижу, как ты скорбишь. Улыбку довольную с рожи не сотрёшь. И куда это ты отлучаешься так часто, Леон… — вслух раздумывает дед, пожёвывая губу.

— У меня дела. Ты же знаешь, — отворачиваюсь, желая уйти.

— У этих дел, случайно ноги не от ушей растут? Белокурая красотка. Русская. Так? — бросает мне в спину дед, словно нож вонзает по самую рукоять.

Я застываю и собираюсь с эмоциями, чтобы ни один дрогнувший мускул не выдал моих истинных чувств. Но внутренне я зол. Как?! Как, блять, он сумел обо всём догадаться?! Я же сделал всё безупречно!

Никто бы не раскрыл обман и подлог. Мы нарочно засветились перед камерами, потом машина ушла в «слепую зону». Лину отправили на остров. Последний раз перед камерами засветилась девушка, похожая на Лину, в обществе Луки. Через некоторое время произошла авария. В машине сгорели всего лишь два… трупа. Подлог. Во всём. Тела, обожжённые до неузнаваемости, приняли за тела Лины и Луки.

Всё прошло идеально. Я нигде не прокололся и был уверен, что убедительно сыграл горе по поводу смерти Лины. Сука Фелиция поверила мне, поверила скорби. Законная жена вообще на радостях отправилась в клуб и трясла своей жопой до самого утра. Потом она припёрлась ко мне, укуренная и запитая, от неё разило потом и чужими духами, как от мусорной свалки. Шалава, иначе не скажешь, икая пришла предложить мне себя, решив напялить белокурый парик.

Я отправил жену прочь на матах, обещав вообще выселить обратно к её семейке.

Все поверили мне!

Все, кроме деда. Так, что ли?

— Ну и долго ты будешь молчать? Она жива, да? — не дожидаясь моего согласия, дед подтверждает. — Алина жива. Можешь не стоять истуканом. Ты можешь обмануть, кого угодно, но только не меня.