Единственная для бандита

— Ох… — вырывается из моих губ восхищённый вздох.

Солнце обрамляет фигуру Леона, почти ослепляя меня. От щедрого золота в закате смуглая кожа Леона кажется бронзовой. В капельках пота на висках сияют миниатюрные солнца. Я снова убеждаюсь, что нет мужчины прекраснее, чем мой бандит.

Моя любовь и моё проклятье — сразу и на всю жизнь.

Погарцевав, жеребец успокаивается и останавливается, прядя ушами. Леон лихо перекидывает ногу, спрыгивая с коня.

— Он мой, — с довольной улыбкой заявляет муж, отирая пот со лба. — С потрохами.

Похлопав коня, по лоснящемуся боку, Леон ведёт его под уздцы в конюшню. Замирает возле меня, даря поцелуй — глубокий и жаркий. Моё либидо снова взметается и требует неприличных вещей. Меня заводит всё, даже запах мускусного мужского пота. Трусики впиваются в нежную плоть. Всё тело ноет от дискомфорта, освободить от которого меня может только Леон.

Оторвавшись от моего рта, муж заглядывает мне в глаза. Неприлично глубоко. Чувственные губы изгибаются в коварной усмешке.

— Сегодня вечером я приглашаю тебя на особенную, — выделяет это слово. — Прогулку. Только ты, я, луна и… возможно, стог соломы.

— Ой, — краснею до кончиков ушей.

Мы испытывали многое, но ещё ни разу не пробовали на вкус сельские постельные утехи. Уже хочу… вечер. Глубокий, томный вечер и жаркую ночь. Одну на двоих.

Мысленно я раздеваю мужа глазами, ем взглядом его совершенное тело хищника — поджарое и полное силы. Ничего не могу поделать, но я теку по нему, как кошка, у которой в календаре круглый год царствует весна.

— А ты, Габи? — Леон разрывает наш порочный зрительный контакт, переключаясь на сынишку. — Хочешь прокатиться верхом?

— Леон, милый, ему ещё рано! — беспокоюсь я.

— Я подарю ему пони! — слышится голос синьора Алонзо.

— Не переживай, Клубничка, — гладит меня по щеке Леон. Он подсаживает сынишку и сажает верхом на свои плечи. — Габи прокатится верхом на отце. Всего лишь…

К нам подходит один из конюхов, принимая поводья, чтобы увести жеребца. Поддерживая сына одной рукой, второй Леон прижимает меня к своему боку, шепнув на ушко:

— Ты округляешься. Не знаешь, почему это выглядит так аппетитно для вечно голодного по тебе самца?

— Не знаю, — шепчу, опустив взгляд.

Мы неспешно направляемся к Алонзо. Старик уже скатал плед и держит трость, чтобы опираться на неё при ходьбе.

— Коварная. Признайся же, что ты от меня без ума…

— Ты читаешь меня, как книгу. Знаешь, как сильно я тебя люблю. А ты? — уточняю я, хотя знаю ответ.

— Всегда, bella. Всегда. Я люблю тебя больше жизни.

Конец