Единственная для Барса (СИ)

– И как, символизировала? – Лика не сдержала кривой усмешки. – Так вот кем для него была моя мать – всего лишь средством поддержать свой престиж…

– Ты все воспринимаешь, как человек, – Нейман покачал головой. – А у них там свои законы. Твой отец отличный глава и политик, он поднял Химнесс из хаоса, дал верам подобие нормальной жизни. Ты не знаешь, что там творилось сразу после принятия закона о резервациях. Только подумай: веры первого поколения – сплошь мужчины. Гибриды, созданные с одной целью – подчиняться командованию и убивать. Они оказались не способны сдерживать свои звериные инстинкты, и в то же время никто из нас не подумал вложить в них больше человечности. Они дикие звери в человеческом теле. Это мы, люди, создали их такими. Какое будущее их ждало? Либо истребление, либо изгнание.

– Я все это знаю, – Лика раздраженно махнула рукой. – И никого не осуждаю. Просто хочу знать, почему мой отец отказался от меня? И зачем я ему теперь.

Пару минут Нейман молчал, постукивая пальцами по краю стакана. Этот стук раздражал Лику, он казался слишком громким, слишком резким ее возбужденному сознанию. Она чувствовала, как он отдается в висках вместе с пульсацией ее собственного сердца. Но ей хотелось знать правду, и она решила, что узнает ее, даже если сейчас ее голова взорвется.

– У веров генетически запрограммирован естественный отбор, – наконец проговорил Нейман, – ты должна это знать. – Лика кивнула. Да, она знала. – Они заботятся о своем потомстве с бульшим рвением, чем люди, ведь детей у них мало и они на вес золота, особенно девочки. Но если рождается ребенок с отклонениями, они не могут его принять.

– И… часто случаются отклонения? – голос девушки дрогнул.

– Ты – единственный случай, который я знаю.

Лика застыла, не в силах двинуться с места. В ее голове горным эхом разносились слова профессора. Но они не укладывались в мозгу, не воспринимались сознанием. Она не могла в них поверить.

– Бред… – резко вздохнув, она зажмурилась и потрясла головой. – Какие во мне отклонения? Я совершенно здорова!

– Да, ты совершенно здорова… – Нейман сделал многозначительную паузу, – для человеческого ребенка. Была.

Последнее слово заставило Лику вскинуть на него внимательный взгляд.

– О чем вы?

– Альфа-ген. Он не проявился в тебе тогда, когда это было нужно.

– И?

– Антуан не смог принять, что у него родился неполноценный ребенок. Ему нужно было найти оправдание, чтобы поддержать свой авторитет. Как у самого сильного вера может родиться слабая или неполноценная дочь? Почему его звериные гены не проявились в ней? И он нашел для себя самый подходящий ответ. Обвинил твою мать в измене.

– И выгнал из резервации?

– Нет, Анна сама уехала. Она не скандалила, не пыталась доказать свою невиновность. Я иногда даже думаю, что она была рада такому повороту событий. Твое отклонение дало ей возможность вернуться на материк.

– К нормальной жизни…

– Что?

Лика пожала плечами.

– Однажды она так сказала. Что я дала ей шанс жить нормальной жизнью. – Она заметно погрустнела, пустившись в воспоминания. – Мама не любила говорить об отце. Когда я была маленькая, она врала, что он умер. И каждый раз, стоило мне заикнуться о нем, переводила разговор на что-то другое. Я все время думала – почему? Только перед смертью она призналась, что он жив, но опять же не сказала всей правды. Да я и не спрашивала. Ей нужна была помощь, и в тот момент мне было плевать, кто эту помощь окажет. Я написала ему. Отправила скан анализа ДНК, который мать прятала все эти годы… Ждала, что он ответит… – голос Лики сорвался. Пытаясь сдержать злые слезы, она уткнулась лицом в ладони. И тут же вздрогнула от того, что на голову опустилась ладонь Неймана. – Но он молчал, – проговорила она сквозь пальцы. – Его молчание убило ее…

Нейману не оставалось ничего, как только гладить ее по голове, точно маленького ребенка, и смотреть, как вздрагивают узкие плечики. Лика душила в себе рыдания. Не хотела выставлять их напоказ. Но уже не могла сдержать.

– Я не знаю, почему он молчал, – заговорил профессор после небольшой паузы, – и не ищу ему оправданий.

– Но вы с ним заодно! – Оттолкнув его руку, Лика выпрямилась и посмотрела на Неймана обвиняющим взглядом. – Разве не так?

На ее бледных щеках все еще блестели дорожки слез, но глаза уже были сухими. Она успела взять себя в руки.

– Не совсем, – Нейман слабо улыбнулся. – Да, я поспособствовал твоему появлению здесь. Но поверь, это только в твоих интересах. Разве ты не чувствуешь, что меняешься?

В ее глазах мелькнуло недоумение, перешедшее в подозрение.

– Я догадываюсь, что с тобой сейчас происходит, – в голосе профессора мелькнули отеческие нотки. – Не нужно бояться этого, нужно принять.

– Принять? – Лика возмущенно приподнялась. – Вы даже не представляете…

– Дальше будет еще хуже, – оборвал он ее. – Теперь тебе нельзя оставаться на базе.

– Зачем же вы притащили меня сюда? – удивленно выдохнула она.