Единственная для Буйного (СИ)

Садится на диван, меня на колени усаживает. Голову к груди прижимает. И всё, просто ждёт. Медленно рукой по волосам ведёт, как будто успокаивает.

А я всё со слезами из себя выпускаю. Все эмоции.

— Успокаиваешься? — Его голос на удивление спокойный. Больше не рычит, не орёт.

— Нет! — В ответ выдаю, пытаюсь с его колен слезть, а он меня не пускает.

— Накрыло тебя конкретно. Я думал, что ты меня уже изучить успела. Видишь же, что на взводе, какого под руку лезешь? Нарываешься, чтобы я на тебе сорвался.

— Я ведь просто… Я… — Да, я знаю. За подругу свою переживаешь. Сколько ещё раз сказать нужно, что я для неё всё делаю? Она толковой оказалась. Хорошо роль играет. Смекалистая. Дикий ещё воду мутить начал. Короче, непонятное у него с девкой той происходит. Сам начал процесс тормозить. Обдумывает предложение по выкупу по нескольку дней и ставки поднимает.

— Это всё, что я хотела знать, — произношу тихонько и всхлипываю.

Буйный сжимает пальцами мой подбородок, голову заставляет задрать. Глаза больше злые, молнии метают.

— Ты больше не злишься, — произношу тихонько.

— Ты первый раз извинилась за всю хуйню, что натворила, кукла.

Ресницами мокрыми хлопаю. И это ярость его усмирило? Просто "извини"?

— Я ведь и раньше… — Произношу неуверенно, вспомнить пытаюсь.

— Ни разу.

Растерянно на него смотрю. Неужели и правда? Напрягаю память, а после зажмуриваюсь. Я ведь и правда ни разу не извинилась… А оказывается, что ему это было важно.

Глава 30

— Мне жаль, что я тогда сбежала. Правда, жаль. — Я повторяю, прижимаюсь щекой к мужчине. Жмурюсь от того, как щетина царапает кожу. Привычно и очень приятно.

Эмир хмыкает, притягивает меня к себе. Я поднимаюсь на носочки, чтобы было удобнее обниматься.

С момента как мы разругались в ресторане прошло два дня. С тех пор меня как будто прорвало. Не могу остановиться. Я не думала, что извинения настолько важны для Буйного. Что ему слова? Поступки куда больше показывают. Оказывается, нет. Для того чтобы Эмир стал вести себя хоть чуточку по-другому нужно было просто извиниться. Так что теперь слова слетают с языка быстрее, чем я успеваю подумать. Кто знает, может после тысячного "прости меня" он станет совсем плюшевым?

— Кукла, от того, что ты это будешь на репите повторять, меньше не влетит, — хмыкает Эмир. — Что натворила?

— Ничего! — Вспыхиваю обиженно. — Правда. Я просто… Мне неудобно, что я действительно ни разу не извинилась до этого. А ещё я рада тебя видеть.

Эмир глаза закатывает. Раздраженно, уставши. Но чуть ухмыляется, я научилась ловить его микроэмоции.

Обхватывает мой подбородок. Наклоняется для поцелуя. Я отвечаю со всей страстью. Позволяю. И шлепаю по ладони, когда Эмир пытается меня за попу схватить.

— Мы на людях! — Выпячиваю глаза. — Нельзя меня лапать, когда вокруг столько людей.

— Это я решаю. Что можно, а что нельзя, — оскаливается. — Ясно?

— Нет. Ничего не знаю. Мы на детской площадке, в конце концов. Веди себя прилично, Сабуров. — Произношу со всей строгостью, поглядывая в сторону детей. Там Катя играется. На краю площадки двое охранников. Ну, один за мной наблюдал, второй за малышкой. Но как Буйный появился, то меня оставили в покое.

Сегодня первый день, когда Эмир освободился рано. До этого он возвращался ночью. Видимо, закончил уже со своими разборками. И у нас полдня свободных, которые мы можем провести вместе. А завтра новый город. У мужчины какие-то вечные разъезды, встречи. Что-то серьезное происходит. Эмир не признается, но я сама понимаю. Постоянные встречи. Долгие разговоры. Его вспышки злости. У него проблемы. Но при этом он находит время, чтобы со мной быть. И от себя не отпускает. "Чтоб не сожгла мне ничего" — так он сказал. Но я же знаю, что не в этом дело.

— Я скучала, — признаюсь, прижимаясь к мужчине. — Очень.

— Ага. Руки распускаешь, в себя поверила, — рычит шутливо. — Совсем страх потеряла. Выгребешь, кукла.

— Конечно, — я серьезно киваю, но срываюсь на смех. За что Эмир меня по бедру шлёпает. — Эй!

— Я предупреждал. А ещё…

— Злата, твой друг пришел! — К нам подскакивает Катюша. С интересом рассматривает мужчину.

— Наклонись, — я шикаю на сестру. — Ой, наклонитесь. Пожалуйста. А то вы очень высокий, я вас плохо вижу.

Эмир посмеивается. Я смотрю на него с мольбой, чтобы ничего не сказанул при ребёнке. Я и так волнуюсь, что сестра постоянно в окружении его амбалов.

Буйный усмехается, присаживается на корточки. Катя довольно улыбается, рассматривает моего "друга".

— О-о-о! — Катюша хлопает длинными ресничками. — А я вас знаю! Я вас видела.

— По телевизору? — Я прикусываю губу. Представляю, в каких именно сюжетах рассказывали о Буйном. — Наверное, ты ошиблась.

— Нет. Он с той противной теткой разговаривал! Которая меня забрала в детдом. Ты был там, да? Вы.

— Можно на ты.

Эмир спокойно кивает, пока я ничего не понимаю. Взгляд бегает между этими двумя, я пытаюсь понять, что случилось. Пока я в шоке, со скрипом обрабатываю информацию, Катюша уговаривает Эмира. Чтобы он её на качелях покатал.