Единственная для Буйного (СИ)

Марат бледный. Одни лишь серые глаза сталью поблёскивают. Наверное, в этот момент до меня доходит… Осознание волной накрывает. Мощной. Настолько мощной, что я от эмоций захлёбываюсь. Задыхаюсь.

— Ты должен был проследить! Ты должен был спасти! Ты… Ты… — Я ору как ненормальная. Кулаками Марата по груди бью. Рыдания вырываются наружу. Оглушают. Я умираю. Сейчас. В эту секунду. Прямо на этом месте.

— Злата, ты должна…

— Мой Эмир-р-р-р-р… — Падаю на пол и громко взвываю. Сердце сжимается с такой сильной, что кажется уже никогда не забьётся.

Марат теряется. Не знает, что со мной делать. В себя приходит, только когда в палату дверь открывается. А я замерзаю намертво. Взгляд поднять не могу.

Марат одной рукой мне глаза закрывает, а второй подхватывает и выносит из палаты. Не обращает внимания на то, что я пытаюсь вырваться. Ору. Несёт прочь.

— Увезти обеих в укрытие! Выполнять приказ! — Марат со сталью в голосе охране Буйного приказы раздаёт.

Меня от этого кроет ещё сильнее. Сам его не уберёг. Эмир сказал, что верит ему как себе, а он… Он же был там?! Видел?! Тогда почему?!

Когда Марат из помещения выходит, Иван меня под руку берёт. Катюши здесь нет. Я в панике по сторонам оборачиваюсь.

— Где Катя?! — Тут же на Ивана смотрю.

— Девочку отвели в машину, чтобы она не слышала… — Он взгляд в пол опускает.

Чтобы мои крики не слышала? Я лишь киваю. Хорошо, что Катя не здесь.

— Давайте пойдём, вас нужно отвезти в безопасное место. — Иван на меня с мольбой смотрит. Умоляет не сопротивляться.

— Я скоро выйду, — хрипло произношу.

— Так не получится, я…

— Я сама выйду через пять минут, — мой голос холодный и острый, об него порезаться можно.

Я хочу зайти в палату. Я должна. Я хочу увидеть Эмира. Взять его за руку. Хочу, чтобы он тепло моё почувствовал. Знал, что я рядом…

Иван несколько секунд меня взглядом сканирует, а после кивает и прочь уходит.

Делаю глубокий вдох и выхожу из помещения. На ватных ногах в сторону палаты иду, из которой меня только что насильно вынесли. Но голос Марата остановиться вынуждает. На месте замереть. Я могу видеть немного. Через щёлочку в двери. Но вижу отчётливо, как Марат протягивает руку с пистолетом, на кого-то его наставляет.

— Вам никто не даст гарантий! Вы не понимаете?! Он в ужасном состоянии!

Этот голос принадлежит неизвестному мне мужчине.

— Если ты его не спасёшь я сам лично тебя пристрелю. Так что постарайся. Твоя жизнь зависит от того выживет ли мой друг или нет.

— Вы… вы в своём уме?!

Марат снимает оружие с предохранителя.

— Я сам лично твои мозги вынесу. Приступай!

Глава 39

— Ты почему ещё здесь?! — Марат вылетает из палаты так быстро, что я не успеваю спрятаться.

Смотрю на него, смаргивая слёзы. Я надумала себе всякого. Его обвиняла мысленно. Сомневалась, что Марат хороший друг. А он готов другого пристрелить, если Буйного не спасут. Всё делает. Это ведь не игра?

— Вали с охраной, — рявкает недовольно. — Злата, не путайся под ногами. Ты мешаться будешь и…

— Я не хотела мешать. Но, — я сглатываю ком тошноты, — я хотела бы остаться. Ненадолго. Ты сказал, что он… Он может… Что у Эмира очень мало шансов дожить до утра. Я не могу его просто оставить. Я должна быть рядом.

— Ты должна не высовываться. И не создавать новых проблем. Я тебе не Буйный. Я под твои капризы подстраиваться не буду.

— Я и не прошу. Я буду в стороне. Если нужно будет выйти — выйду. Я никогда не стану подвергать Эмира риску! Я просто хочу…

— Вот твои "хочу" и создали эту ситуацию. Буйный с тобой спутался и мозги сразу потерял. Начал не головой думать. Раньше бы он не прыгнул в машину ради какой-то девки.

Я не нравлюсь Марату, я понимаю это. Но обвинять меня, что я виновата… Это несправедливо! Я бы всё сделала, чтобы уберечь Эмира от такой судьбы. Я готова и молиться, и в мистику поверить. И к знахарке обратиться. Лишь бы что-то помогло.

Внутри одно желание — быть рядом с Эмиром. Меня трясёт от мысли, что он не переживёт эту ночь. Что я буду где-то далеко…

Я прижимаю ладонь к губам, дышу часто. Меня наизнанку выворачивает, ломает внутри. Я будто собственной кровью давлюсь, настолько мне плохо.

Раздирает, рвёт, уничтожает. В груди жжение непрекращающееся. Сильное, болезненное. Горю с секунды как про Эмира услышала.

— Пожалуйста, — прошу я хрипло. Марат может меня выставить. Приказать охране, те силой увезут. Я ничего не смогу сделать. Только молить готова.

Мужчина смотрит на меня с неприкрытой неприязнью. Проводит ладонью по серому лицу. Ему тоже тяжело приходится.

— Его на операцию отвезут сейчас, — сообщает со вздохом. — Поедешь со своей мелкой. Потом тебя сюда привезут. Ненадолго. У меня нет времени за вами приглядывать.

— Спасибо. Я только на секунду к нему. Можно?

— Да бля, иди.

Я залетаю в палату, как раз врач выходит. Раздражённо наставляет, чтобы я не трогала ничего и не мешала. Кажется, врач серьёзно воспринял угрозу Марата. Аж руки дрожат, язык заплетается. Разве можно его на операцию пускать?

Но не мне решать. Я совершенно ничего не понимаю. Наверное, раз Буйного привезли сюда, то так нужно.