Единственная для князя. Как долго я тебя искал

В горнице к нашему возвращению помощницы стол накрыли, только блюда еще не подавали, а томили в печи, чтобы не остыли. На лавке у окошка, забравшись с ногами, сидела Меланья, с интересом рассматривая книжку с картинками и буквами.

– Грамоте учишься? – Я подсела к девчонке, которая так сосредоточенно водила пальчиком по строчке и шевелила губами, проговаривая слоги, что вызывала невольную улыбку и умиление.

– Угу! – Малявка кивнула и продолжила занятие, не обращая на меня внимания.

– А что, ты и буквы уже знаешь? – Для деревенской девочки это достижение, тем более, что я не заметила школы поблизости. – Кто же тебя обучил?

– Во сне увидела. Не мешай! – сморщив лобик, Меланья силилась прочитать длинное слово.

– Здесь написано: «Маша посадила картошку», – подсказала девочке, на что она насупилась. Видно, сама хотела справиться. – А что значит, во сне?

– Каком сне? – Вытаращилась на меня изумленно.

– Ты же сказала, что буквы во сне увидела.

– Нет, не говорила! Меня матушка по вечерам грамоте учит, – заявила девчушка, хлопая честными-пречестными глазенками.

– Меланья! А ну марш на печку, не мешай взрослым. И книгу на место положи. – В горнице появилась Акулина и сразу раскомандовалась.

Мда, снова сны! А ко мне в больнице тоже странные видения приходили. В гимназии они прекратились, а тут в первую же ночь привиделись.

– Акулина Степановна, а ведь Меланья вам неродная? Откуда она взялась? – Раз уж мои проблемы с памятью теперь не секрет, то можно и поспрашивать, удовлетворить любопытство.

– Подкидыш. Ночью подбросили новорожденную к воротам, уповая на жалость и милосердие. А мы ж не звери какие! Забрали к себе на воспитание. Смышленая растет, помощницей станет на старости лет.

Ответить на это ничего не успела. С прогулки вернулись подружки и гурьбой ввалились в дом, наполнив его шумными голосами и веселым смехом.

– Аська, зря с нами не пошла! – Мила первой влетела в горницу и сразу к печке ринулась, подставляя замерзшие ладошки к теплу. – Мы та-ак накатались и нахохотались от души. До чего же это веселая забава. А Марфа, Марфа-то с салазок перевернулась, и в сугроб! Вот смеху-то было! Ее Тимошка с Архипом вдвоем оттуда еле вытащили.

Следом в горнице появилась героиня сегодняшнего дня и молча разложила промокшие варежки, шарф и шапку на полке для просушки вещей. Затем Дарья с Зоей Матвеевной пожаловали, а за ними уже и разрумянившийся Костя.

– Разболтала уже? – Марфа сурово зыркнула на притихшую Милу, а после улыбнулась шальной улыбкой. – А мне понравилось! И это она из зависти наговаривает. Молодые люди на эту пигалицу внимания не обратили.

– Не рано ли на парней засматриваться? – пожурила девчонку.

– И чего это рано? За просмотр денег не берут! – фыркнула Мила и первой протиснулась к рукомойнику, чтобы сполоснуть руки перед едой.

– А тебе как, понравилось? – спросила у Дарьи, пока рассаживались за столом.

– Неплохо, да, – поджав губы, ответила подруга. – Детские забавы.

– Врет! – беззвучно прокомментировала Милка и сразу вжала голову в плечи, когда Григорьева погрозила ей пальцем.

– Настенька, нам тебя не хватало! – Костя, усевшийся справа, накрыл ладонью под столом мою руку, лежащую на колене. – Как все прошло?

Я вспыхнула, резко отдернув руку, испепеляя взглядом наглеца. Но он только подмигнул задорно и, раз уж моя ладошка выскользнула из хватки, погладил колено. Со всей мстительностью припечатала по ноге Зорина пяткой, чтобы не повадно было. Парень сдавленно охнул, покраснел и закашлялся, чтобы скрыть неловкость.

Вот, пристал! Липучий какой, как пиявка. Тряхнув головой, нарочито отвернулась и весь обед не обращала на Костю внимания.

Ну а после трапезы, когда вещи у гуляк просохли, мы снова отправились кататься на горку. Ох, и овраги здесь заковыристые! Крутой спуск уходил далеко вниз, петляя среди редких деревьев. И мало того, что следовало держаться за салазки и не слететь с них, так еще и ногами нужно притормаживать, чтобы в повороты вписаться. Глянув на такое дело сверху, я побоялась съехать одна. Девчонки вон на пару с деревенскими парнями катались, а со мной, разумеется, Костя, уселся. А мы, хоть и в одежде зимней, объемные и неповоротливые, а все ж волнительно, когда ощущаешь сильную руку на талии. Прибавить к этому ветер в лицо и стремительный спуск, от которого дух захватывает и сердце замирает на опасных поворотах, и на выходе получается восторженный коктейль из эмоций. Вдобавок, в самом конце мы еще и в сугроб улетели, откуда меня потом вытащил Костя. Не успела я отряхнуться, как следует, как финальный маневр повторила следующая парочка. Зоя Матвеевна, повизгивая и радостно хохоча, как девчонка, точно также упала в снег. Ей повезло меньше, на нее еще Архип сверху навалился, и они вдвоем так смешно барахтались, пока выбирались, что мы животы надорвали от смеха.