Единственная для Сурового

Он опустил ее на кровать и взглядом прошелся по всему телу: по жадно вздымавшейся и опускавшейся груди, по стройным ногам. На внутренней стороне бедер появились красноватые пятна, как следствие его несдержанности и жажды обладать ею целиком. Суровый наклонился и поцеловал Настю.

– Прости за грубость, – и погладил пальцами нежную кожу.

– Это было прекрасно. Я так по тебе соскучилась… – выдохнула Настя счастливым голосом и устроилась поудобнее на широком мужском плече. – Люблю тебя.

– Люблю тебя, – эхом повторил Суровый, вкладывая в эти простые, но такие нужные слова всего себя.

Эта девочка дала ему самое главное – научила любить, вернула жизнь…

Его девочка.

Единственная.