Единственная для темного эльфа 3 (СИ)

— Выруби его просто, — равнодушно повел плечом жрец. — Зазноба твоя смотрит. Тебе и так грехи замаливать.

— Он бесполезен, — с раздражением отбрасывая от себя обмякшее тело, выпрямился во весь рост. — Единственный, кто мог дать мне толковую информацию, дохлый перевертыш.

— Профессионал. И есть еще неизвестный в капюшоне, — откликается жрец, гордо направляясь в сторону спасенных.

— Мало, — хмурюсь. Слишком мало против того, что довелось пережить Ае и еще предстоит нам обоим.

И предстоящее меня не на шутку волнует.

Со вздохом оборачиваюсь в сторону любимого существа, чтобы увидеть, как она воркует что-то на ушко притихшему ребенку. Вроде цела. Украсть бы ее сейчас и поговорить вдали ото всех.

Делаю пару шагов навстречу и… понимаю, о ком забыл. Куда делся несостоявшийся конвой человека с ребенком?

Не знаю, в кого стреляют, но я без труда мечом отбиваю стрелу. Не ожидаю только, что боевой снаряд окажется с сюрпризом, и размножится, ядовитой щепкой вонзаясь в мое тело…

92. Сеть влюбленного паука

92. Сеть влюбленного паука

Боль жалом впивается в грудь и руку, заставляя стиснуть зубы с легким рыком. Вопреки надежде последнего смертника, я не падаю замертво, и даже не сгибаюсь от мук, как должно было бы от нанесенного на наконечник яда.

Не глядя на ранение, возвращаю смертельный ответ метательным ножом почти сразу. Зелье, что я выпил больше суток назад, и само по себе яд, нейтрализующий другие послабее. Это как раз тот случай. К тому же, дурак явно забыл, что сражается с дроу. Яды — явно не то, чем стоит с нами тягаться.

Взволнованный вздох и возмущение позади вынуждают меня быстро выдернуть щепки от стрел из плеча и груди, и только потом обернуться.

Венгриэль вовремя укрыл Аю и ее сопровождающих энергетическим щитом, одновременно заслонив обзор плащом, зажатым в ладони. Она не видела того, что случилось, а сейчас в нетерпении прыгала, вцепившись в рукав жреца, явно негодуя из-за его действия.

Видя, что опасность миновала, он опустил руку, но… моей девочке потребовалось всего пару секунд, чтобы замереть, разглядывая меня, а затем ужаснуться и, забывшись, броситься в мои объятия!

— Фаль! — слыша свое имя из ее уст, забываю дышать.

Подхватил драгоценность свою на лету. Прижал ее к себе крепче, целуя в макушку, стараясь легкими глубоко надышаться ароматом волос, что кружит голову. Сильнее в себя тельце хрупкое вжал, чувствуя, как сердце бешено бьется в груди.

— Ты ранен, — с горечью произносит она, отмечая мой едва различимый дискомфорт от напряжения мышц. — Отпусти, тебе немедленно нужна помощь.

— Всего лишь по касательной зацепило. Ерунда, эльфенок, — шепчу, не желая выпускать ее из объятий.

— Какое по касательной? — вырывается она безуспешно. — У тебя кровь!

Голос полон эмоций, глаза едва ли искры не выбивают, ее волнение за меня валит с ног хлеще самого сильного дурмана, но я улыбаюсь, как идиот. Потому что волнуется, а значит, любит, несмотря ни на что. У меня есть шанс все исправить.

— Я подлатаю его, госпожа, — вступает в переговоры Венгриэль, приближаясь к нам на пару шагов.

Любимая недоверчиво на него озирается, я пользуюсь моментом, чтобы перехватить ее талию удобнее, а позади моего собрата такие знакомые взгляды волком… Мы спасли их, а взаимностью, как всегда, остается недоверие и страх.

— Если можете, — спустя паузу соглашается малышка, глядя на жреца все еще с долей настороженности. Да, сообщничество со мной в моей авантюре ему очков в ее глазах не прибавило.

Приходится выпустить ее из рук, чтобы жрец мог подступить ко мне, ограждая меня тем самым от ее и еще парочки любопытных глаз.

— Подлатаешь, говоришь? — с усмешкой спрашиваю едва слышно.

— Скажи «спасибо», что я в этом участвую, — отзывается отстраненно, а в глазах мельтешат озорные смешинки. — Хватит девчонке стресса для пары дней.

И пока мы ведем переговоры со жрецом, имитируя активную оздоровительную деятельность, моя девочка возвращается к ребенку, чтобы успокоить ее и что-то сказать ее отцу. Тот не отвечает ничего, но бросает в нашу сторону многозначительный взгляд. Надо признать, менее напряженный.

— Просканируй ее, Венгриэль, — отбрасываю веселость, оставляя ощущение облегчения на потом. — Она вынесла мощный для ее тела удар. Боюсь, она может не показывать, что с ней что-то не так.

Жрец озирается. Кивает.

Мы одновременно подходим к сдружившейся троице. Если ребенок прижимается к Ае, обнимая ее за талию, то мужчина со следами боевой деятельности на лице неосознанно отступает к девочкам, словно заслоняя их от нас.

Очень интересно.

Однако ничего нового. К нам всегда такое отношение, это Ая всегда была… не такая.

— Вы целы? — принимаю решение не воспринимать парня в штыки.

Я не ошибся. Ни мы, ни наличие шорса за спиной, спокойствия людям не добавляем. Человек опасливо озирается, но похвально заслоняет девочек, что, правда, не мешает Венгриэлю неспешно обойти ему за спину, чтобы ненавязчиво пристроиться у Аи за плечом.