Единственная для темного эльфа 3 (СИ)

— На самом деле я бы никогда не поступил так с тобой, — слова вырвались быстрее, чем разум принялся подбирать нужный подход. — За нами был «хвост», Ай. Сильный эмпат, изворотливый и хитрый. Я пытался его выцепить, не прибегая к радикальным мерам, но твое отравление на постоялом дворе стало последней каплей. Я боялся потерять тебя… — в горле появился ком от одного только воспоминания об угрозе любимой женщине. — Пока не разобрался, что с тобой, думал, сойду с ума.

Еще шаг. Еще один осторожный шаг, чтобы она не отдалилась. Слушала меня. Слышала.

— Он прямо заявил мне, что может сделать с тобой что угодно, а я не смогу этого предотвратить, — руки со скрипом сжались в кулаки, стоило вспомнить… — Удавил бы, да дотянуться было никак. Эта тварь чувствовала любое эмоциональное колебание, и твое, и мое. Не подобраться. Клянусь, любимая, ни за что бы не подверг тебя подобному испытанию, если бы не…

— Как ты прикажешь мне теперь жить с этим? — не позволив мне закончить, перебила она.

Пустой уставший взгляд заставил сердце ныть от невозможности сейчас сжать ее в объятиях. Вопрос же обдал душу прохладой неверия. Нет, Ая, нет!

— Девочка моя, поверь мне! — в порыве приблизился резко, и она отступила. Стиснув зубы, пришлось остановиться. Успокоиться. — Раньше я глупил, допускал ошибки, но теперь знаю, что ты значишь для меня! Ая, ты — моя часть: сердце мое, душа. Разве смогу я жить без сердца или души? Разве буду собой?

— Я просила тебя, Фалькониэль, делись со мной, — взгляд заострился, выдавая закончившееся терпение, но больше на ее лице прочесть было нечего. — Мы бы вместе нашли решение. Ты предпочел поступить так, как посчитал правильным. Один. Я тоже сделала выводы.

Не в силах больше сдерживать себя, вместо слов, порывисто сократил расстояние между нами, прижав ее, растерявшуюся, к себе. Глаза ее широко распахнулись, а эмоции на лице оживились под слетевшей маской отчуждения.

— Не прикасайся ко мне! — попыталась упираться, но сжал ее лишь сильнее. — Отпусти, говорю! Фалькониэль, ты слышишь вообще?

Поняв, что словами до меня не достучаться, малышка вновь постаралась высвободиться. Извивалась, как маленькая змея, но пришло время, и она выдохлась, а я триумфально улыбнулся. Наклонился, дабы поймать ее затрудненное дыхание губами, но она увернулась.

Я заслужил твою обиду, родная, но и без любви твоей жить больше не могу.

Дождавшись момента, когда затихнет, объятия ослабил. Утвердившись, что попыток вырваться больше не предпринимает, ладонями вдоль рук ее скользнул. Ая не подняла глаз, но и не шелохнулась, и я посчитал это своим шансом. Возжелал взгляда, как прежде наполненного любовью.

Склонился снова, ее лицо обнимая нежно ладонями. Пальцами лаская скулы, губы, глаз не в силах оторвать от любимых очей, бисером в которых отразились звезды. К устам потянулся, мечтая вкусить их опьяняющую сласть.

— Я люблю тебя, — почти прикоснулся. — Mo are, ma arani.

Что-то случилось, отчего малышка дернулась. Проморгалась и увернулась в последний момент. Сдерживать больше не стал… Промелькнуло смятение в ее душе, которое она молниеносно скрыла щитом. Отступила на пару шагов, отдышалась. Глаза в неловкости на меня подняла.

— Ты-ы… как твои раны, кстати? — спросила для меня совершенно неожиданно. Я и забыл о них.

Выпрямившись, даже замер на некоторое время. Кажется, она смущена. Неужели…? Собственных губ коснулась неуверенная, но все же рожденная надеждой улыбка.

— Эльфенок, это просто царапины, — мурлыкнул, не сводя с нее взгляд и медленно приближаясь.

— Покажи! — выдвинула ультиматум задиристо, отступив и неожиданно спиной впечатавшись в дерево.

Вид ее округлившихся глаз в этот момент бесценен. Что это, робкая попытка меня отвлечь? М-м-м.

Руки о ствол оперев с двух сторон от нее, подступил поближе, чтобы шепнуть на ушко:

— Если я разденусь, любимая, тебе тоже придется это сделать.

Зажав в ловушке, пресек попытку сбежать, выскользнув у меня под рукой. Девочка сердито вздохнула, а после насупилась, скрестив руки на груди.

— Я пошлю тебя только один раз, — фыркнула. — Будь добр, запомни дорогу и ходи туда самостоятельно всякий раз, как тебя теперь посетит эта мысль.

От одного вида сердце трепещет — такая маленькая и действительно моя. Борется с внутренним желанием сдаться мне на расправу и обиженно закрыться. Это нежное чудо вызывает в моей душе трепет. Рука невольно тянется к ее лицу вновь — неужели настоящая?

Отодвинулась. Нагнулась, чтобы вынырнуть у меня из-под руки и отойти. На этот раз отпустил. По телу пронеслись мурашки предвкушения. Память тактильная услужливо подсказала, как нежна ее кожа под пальцами, когда ее гладишь.

Развернулся, ловко подцепив свою девочку со спины. Даже вздохнуть не успела, как привлек к себе вплотную, с удовольствием прижимаясь к соблазнительным изгибам женского тела. Дернуться ей не дал. Руками оплел тонкий стан, чтобы носом зарыться в шелковые волосы. Не сдержался, опускаясь ниже.

— Что, и поцеловать себя не дашь? — поинтересовался лукаво, не дожидаясь позволения, а с наслаждением губами прижимаясь к гладкому плечику, сладкой шее.