Единственная для Цербера

Ехали мы молча. Ни музыки, ни разговоров. Я украдкой посматривала на довольную и совершенно спокойную Лизу, а еще на водителя через зеркало заднего вида. Лицо мужчины не выражало совершенно никаких эмоций: он просто выполнял свою работу. Может, я зря переживала и меня действительно везут к Тимуру? Тогда почему без охраны, как обычно? Сзади нас ведь должна ехать машина с людьми Тимура, тем более, что ехали мы на немалое расстояние.

Ехала я все равно на нервах, потому что не доверяла Лизе и этому водителю, которого видела рядом с Тимуром всего несколько раз. Могло ли это значить, что ему нельзя доверять? А Лиза? Она ведь столько времени проработала рядом с нами, она ведь не может быть предательницей?

И только когда мы приехали, я поняла, что возможно все. Машина остановилась у какого-то заброшенного здания, Лиза и водитель тут же вышли, после чего дверь с моей стороны открылась. Меня никто не вытягивал, девушка лишь произнесла:

— Выходите, Анна.

Я послушалась, решив, что это лучше, чем сопротивляться и причинить вред ребенку. В том, что здесь нет никакого Тимура я была уверена. Это же было очевидно. Я ругала себя за доверчивость, но с другой стороны, что я могла сделать? Лиза работала рядом с Тимуром длительное время, разве я могла подумать, что она окажется предательницей?

Меня подвели к заброшенному строению, водитель отпер дверь, и меня чуть подтолкнули внутрь, видимо заметив, что я замешкалась. Здесь было темно, воняло плесенью и сыростью, а еще чем-то гнилым, но этому я тоже старалась не придавать значения. Меня привели в одну из комнат. Здесь было более менее чисто и ничем не воняло. Вокруг стояли какие-то стеллажи, стол со стулом и большой диван, на котором сидела Айсу.

Вот только сейчас я, наконец, все поняла. У нас не было никаких врагов. Никого, кто хотел бы отомстить или отобрать бизнес. Последние месяцы Тимур упорно трудился, чтобы восстановиться и заработать, приходил домой едва ли не под утро, спал по нескольку часов. Мы практически не виделись, а когда нам удавалось урвать день счастья, использовали его сполна. Наверное именно поэтому я поддалась и так быстро собралась, чтобы поехать на встречу с ним. Поэтому не заметила странностей. Я слишком сильно по нему соскучилась.

Меня усадили на стул, видимо, заранее приготовленный именно мне. Я не сопротивлялась, ничего не спрашивала, просто смотрела на эту женщину и не понимала ее. Что ей нужно? Отомстить? Убить меня, чтобы Тимур страдал? Лишить его ребенка и жены? За что? За что она так ненавидит его, ведь она получила все, чего хотела.

— Ты такая умница, — произнесла она по-русски, чем жутко удивила меня.

Я никогда не слышала, чтобы Айсу говорила на русском. Она ведь… турчанка? Только потом я подумала о том, что она здесь делает, ведь Тимур говорил, что она куда-то уехала, едва отец выгнал ее. Видимо, все же нужно было привлечь ее к ответственности и обычное лишение всех благ было лишним.

— Что тебе нужно?

Она усмехнулась, обнажая ряд белоснежных зубов.

— Ничего. Всего лишь Тимур, — она снова оскалилась. — Надеюсь, что он прибежит за своим щенком и за тобой. Очень скоро прибежит.

Я и сама знала, что Тимур придет, едва все узнает. Придет за мной и нашей малышкой, но я не была уверена, что это будет так скоро. И надеялась, что он решит прийти не один, что его хоть кто-то прикроет, иначе…

Я нервно прокрутила обручальное кольцо и уставилась на женщину. Ей было далеко за пятьдесят, и я точно не могла понять, почему вдруг она решила отомстить Тимур и за что. Почему она так ненавидела того, кто даже не жил рядом с ней? Кто добровольно покинул родительский дом, оставив ее в нем главной?

— Сейчас дождемся вторую гостью, — произнесла Айсу. — И будет очень интересно.

Я не понимала, кого мы ждем? Кто еще будет здесь?

Наконец, услышала шум автомобиля и звук двигателя, замерла, когда услышала турецкий говор и не сразу поняла, что это Эмель. Жена Адема. Тоже беременная. Прикрыв глаза, сжала руки в кулаки. Вот уж кто точно не заслужил такого обращения, так это она. Эта девушка попала под раздачу только потому, что стала женой Адема.

— Ты больная сука, — произнесла я, когда Айсу поднялась, чтобы встретить девушку.

Звонкий и яростный шлепок ослепил меня. Женщина влепила мне пощечину со всей силы так, что моя голова дернулась, и я замолчала. Металлический вкус крови тут же наполнил мой рот, а губа стала невыносимо жечь.

— Закрой свой рот, — произнесла она и что-то по-турецки произнесла Эмель.

Девушка была сама не своя, плакала, кричала, что-то говорила. Успокоили ее, правда, быстро. И я отчетливо понимала, что успокаивали далеко не словами и разговорами. Мне было жаль ее. Это я в такой ситуации не первый раз, мне было не страшно. Вернее, страшно, но я понимала, что истерикой наврежу себе и ребенку, даже тот выпад был импульсивный и после него я просто молчала и смотрела впереди себя.

Когда Эмель вышла, в комнате осталась только охранник и Лиза. С девушкой-то я и решила поговорить. Знала, что охрана стоит еще и снаружи, но все равно подумала, что было бы неплохо уговорить ее мне помочь.