Единственная для визиря

– Я не ушла, когда ты меня прогонял. Неужели ты думаешь, что и я способна на предательство? – Голос звучал хрипло. Она чувствовала его боль и понимала, что только они есть теперь друг у друга и дороги назад нет. И это было самым важным и главным. – Я не представляю жизни без тебя.

Она попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть ответ, но Дарин только молча выдохнул и прижал её к себе.

– Пойдём.

И они пошли вперёд. Ещё несколько минут и перед ними встал храм. Небольшой, как часовенка, он органично смотрелся на скалах, словно был их продолжением. Она знала, что в тот день, когда её захватили в плен, отец Саванит уехал в город на неделю. Может быть, он так и не вернулся?

На несколько секунд ей стало страшно, но Амлон сжала губы и постучала в дверь. Священник жил при храме, один. Они редко разговаривали, но всё же Амлон помнила его как доброго человека. Он поймёт, должен понять.

Несколько минут тишины, потом послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге стоял отец Саванит. В бороде и волосах добавилось седины, но глаза смотрели по прежнему молодо. В руках он держал подсвечник. Увидев их обоих, он не отпрянул назад, только усмехнулся.

– У меня нечего брать, добрые люди.

– Отец Саванит, – шагнула к нему Амлон. – Вы не помните меня? Я – Амлон.

– Амлон, дочь моя, – улыбнулся священник. – Конечно помню. Проходи. И вы проходите. – Он кивнул Дарину. – Кажется ночь будет долгой. Вы ведь голодны? Пойдёмте, напою вас чаем с пирогом.

Он шагнул вперёд, ничего не спрашивая и приглашая за собой. Они вошли внутрь, закрывая дверь.

За чаем, неожиданно даже для себя, Амлон рассказала отцу Саваниту все свои приключения. Дарин сидел рядом молча, прикрыв глаза. То ли дремал, то ли просто не хотел ничего говорить. Но Амлон чувствовала, как ему тяжело. Это для неё Ирхан был страшным, но всё таки прошлым, тем что уже позади. А для Дарина, который не знал, как и чем жить на родине, он был ужасным настоящим.

– Так-так, – покрутил в руках чашку с душистым чаем священник. А потом поставил на стол. – Значит это твой муж, по ирханским обычаям?

– Да, – кивнула Амлон.

– Тогда я думаю, ты не против, если я поговорю с ним. Пойдёмте, молодой человек.

Дарин встал со стула и вышел вслед за священником. Амлон осталась в комнате одна. Она бездумно сидела на стуле и вертела в руках пустую чашку. Хотелось спать. А ещё было тревожно. Отец Саванит не перебивал её и ничего не спрашивал, и она подумала – не рассказала ли она слишком много того, что принадлежало только им двоим. Интересно, о чём они говорят?

Но время текло и текло, а они не возвращались. Амлон уже успела подремать и проснуться. Она встала и хотела уже пойти искать Дарина и священника, когда, наконец, скрипнула, открываясь дверь, пропуская их двоих. Отец Саванит довольно улыбался, Амлон перевела взгляд на любимого. Он выглядел спокойным и умиротворённым, словно нашёл своё место в жизни.

– Амлон, мы поговорили с Дарином. Если хотите, я сейчас обвенчаю вас. А документы справите потом в городе.

– Да, – кивнула Амлон. Она совсем забыла, что они женаты только по ирханскому обряду, который не имел в Тарсе никакой силы. Да и перед лицом Всевышнего они были чужие друг другу. Ведь не мог кровавый Аим, принимающий жертвы и поощряющий похоть иметь что-то общее с настоящим Богом.

Дарин вышел, Амлон направилась следом, а отец Саванит, чуть-чуть замешкавшись, шепнул ей на ухо.

– Твой супруг действительно сокровище. Береги его!

Так и вышло, что они повенчались на рассвете в пустом храме, где не было никого кроме них. Это было так чарующе волшебно, несмотря на всю усталость.

А потом отец Саванит предложил им либо купить дом в городе (золотые ирханские монеты ценились очень дорого), либо поселиться пока здесь, в небольшой сторожке при храме и потихоньку строиться.

Они в один голос выбрали жить здесь. Тишина и плеск волн дарили покой, по которому так истосковались их души.

Эпилог

Амлон улыбнулась, глядя как маленький Мирт играется в море с отцом. Волны набегали на берег, а закатное солнце освещала фигуру двух таких близких и родных людей – любимого мужа и сына.

Она вздохнула и шагнула в дом. Надо всё-таки разогреть им ужин. А то наиграются и придут голодные. Вот как вчера. А ещё может быть отец Саванит заглянет. Он был частым гостем в их доме. Хотя место для дома они выбрали так далеко от деревни, как только могли и возле моря, чтобы можно было засыпать под шелест волн.

Первый год был самым трудным. Деревенские устраивали постоянные конфликты и даже прямо оскорбляли. Если бы не отец Саванит, им пришлось бы очень тяжело. А потом все как то смирились и поутихли. Тем более, когда увидели, как Дарин прекрасно управляется с оружием.

С этого и началось их примирение. Сначала мальчишки бегали к странному дяде в чужеземной одежде (хотя одежду они уже тогда сменили на тарсийскую, но прозвище осталось) «только посмотреть», а потом и поучиться. Часто забегали братья. Амлон словно знакомилась с ними заново. Они восторгались Дарином, а потом попросили его научить их кидать кинжал.