Единственная любовь королевы

Сэр Роберт Пиль, человек большой смелости и высоких идеалов, был уверен, что еще до истечения года он почти наверняка станет премьер-министром; хотя, на его взгляд, это было бы наилучшим для страны вариантом, он вовсе не исключал, что королева вновь пошлет за ним и он опять столкнется с унизительной ситуацией, подобной той, которую ему пришлось пережить двумя годами раньше, когда королева отказалась избавиться от фрейлин, всех до единой родственниц видных вигов. Эти фрейлины до сих пор занимали прежние места, но теперь положение изменилось: у его партии в правительстве было только незначительное большинство, и он решил, что оставаться у власти просто невозможно. Следовательно, сменив лорда Мельбурна, сэр Роберт и его сторонники вообще оказались бы в меньшинстве — пока, разумеется, не состоялись бы новые выборы, — и при тогдашних обстоятельствах он дальновидно решил, что нет смысла формировать правительство, которое вызывает такую ненависть королевы. Другое дело теперь. Кабинет министров Мельбурна вскоре потерпит поражение в палате, после чего будут объявлены всеобщие выборы, тори получат подавляющее большинство, и тогда королева не сможет бросить им вызов. А уж потом, если он, Пиль, станет настаивать, чтобы королева сменила своих фрейлин, ей придется это сделать. А настаивать ему придется. Сэр Роберт Пиль многое бы дал, чтобы избежать этой неприятной ситуации.

Живущий только домом, в отличие от лорда Мельбурна, инициатор многих реформ, сэр Роберт был совершенно лишен того внешнего блеска, благодаря которому лорд Мельбурн стал столь популярен во многих видных домах и особенно при дворе. Он мог быть остроумным и веселым у себя дома, проявлять энергию в палате общин; он был хладнокровен и смел, великий лидер и реформатор; однако в присутствии молодой женщины, да еще и королевы, он оказывался в невыгодном положении, ибо сознавал, что она питает к нему страшную и совершенно необоснованную антипатию, вызванную в основном тем, что его подъем должен означать падение лорда Мельбурна.

Познакомившись с принцем и обнаружив, что тот — человек темперамента, близкого к его собственному, он преисполнился надежд. Казалось вполне вероятным, что Альберт будет в состоянии направлять королеву, научит ее ценить логику, внушит ей, что правительство не обязательно в хороших руках только потому, что эти руки принадлежат джентльмену, обладающему большим обаянием. Ему очень хотелось услышать, что скажет ему Энсон.

— Можете говорить со мной совершенно откровенно, — сказал сэр Роберт, — и все до единого сказанного вами слова останутся между нами. О чем мы говорили, я не скажу без вашего разрешения ни одному из моих коллег, даже герцогу Веллингтонскому.

Джордж Энсон, прежде всего, выразил уверенность, что выборы вскоре состоятся и в их результате нет почти никаких сомнений. Он напомнил сэру Роберту о неприятности, из-за которой тот оказался в весьма неудобном положении, когда королева послала за ним и попросила сформировать правительство. Принцу очень хочется, чтобы ничего подобного не повторилось.

— Чего я никак не хотел бы, так это унизить королеву, — искренне заявил сэр Роберт. — Я скорее откажусь от любых претензий на пост премьера, чем это сделаю.

— Но, если бы вы отказались, сэр Роберт, ваше место занял бы кто-то другой, и ситуация осталась прежней. Принц желает знать, были бы вы готовы — если ко времени вашего вступления в должность некоторые места при королеве окажутся вакантными — посоветоваться с Ее Величеством, кто их заполнит.

Сэр Роберт ждал, когда Джордж Энсон продолжит.

— Три основных поста занимают герцогиня Сатерлендская, герцогиня Бедфордская и леди Норманби. Предположим, что эти леди добровольно удалились бы от двора до вашего прихода к власти, тогда неприятная ситуация была бы исключена.

— Это так, — согласился сэр Роберт.

— Добровольная отставка фрейлин, — продолжал Энсон, — и вакантные места, когда к власти приходит ваше правительство, — вот что, по мнению принца, способно удовлетворительно разрешить проблему.

Сэр Роберт согласился, что, если удастся этого добиться, с обеих сторон можно избежать больших затруднений.

Когда лорд Мельбурн зашел к королеве, он был очень мрачен.

— Я знаю, о чем вы пришли мне сказать, — проговорила она. — Я этого ожидала.

— Основная борьба развернется из-за пошлин на сахар, — сказал лорд Мельбурн. — Тори грозились также поднять вопрос о зерне.

Она кивнула.

— И на сей раз это означает конец.

— Мы и так уже давно ходим по краю, — ответил лорд Мельбурн.

— Ах, мой дорогой лорд Мельбурн, что я буду без вас делать?

— Теперешнее положение, Ваше Величество, совершенно не сравнимо с тем, в каком вы находились два года назад. К тому же теперь рядом с вами принц.

— Он такой добродетельный, — сказала королева, — а я, боюсь, весьма нетерпелива и часто говорю слова, о которых потом жалею.

— У Вашего Величества довольно трудное время.

— Мне нет оправдания. Все женщины рожают детей.

— Но у них нет дополнительного бремени — управления страной.

— Лорд Мельбурн, вы пытаетесь вызвать у меня жалость к самой себе.