Единственная моя

Опустившись на стул и опершись локтями о тумбочку, она спрятала лицо в ладонях. Слезы потекли сами собой, она не могла сдержать их.

– Ну, ну, – послышался знакомый, ласковый голос Беатрис Фигмор.

Оливия поспешила вытереть слезы, наблюдая в зеркале за приближением старой няни. Седые волосы старушки, подобно клочьям ваты, обрамляли ее величественную голову. Она скорее ковыляла, чем шла, но ее улыбка была искренней и доброй.

– Ну, ну, – повторила Беатрис. – Что случилось с моей девочкой? Чем мама с папой так обидели мою малышку?

Оливия высморкалась в платок. Нет смысла снова растолковывать старой няне, что мать Оливии умерла двенадцать лет назад, это лишь еще больше расстроит и собьет с толку Беатрис.

– Не говори мне. – Беатрис неприязненно выпятила губы. – Эта маленькая разбойница опять что-то натворила. Дрянная девчонка. Но ничего, не плачь, детка.

– Боюсь, на этот раз виновата не Эмили, – отозвалась Оливия. Слегка повернувшись на стуле, она заглянула в потухшие глаза Беатрис и попробовала успокоить неровное биение сердца. Отец действительно хотел отдать ее за Майлза Уорвика. Как больно сознавать, что мужчина, которого она боготворила вое эти годы, считает ее безобразной, к тому же беспутной старой девой.

– Это из-за Майлза Кембалла... Уорвика. Из Брайтуайта. Ты ведь помнишь его, Беатрис?

Беатрис призадумалась. Затем лицо ее осветилось воспоминанием.

– А, да! Он влюблен в Эмили, верно?

Оливия почувствовала, что ее лицо вспыхнуло.

– Ты ведь больше не мечтаешь о таком как он, правда, детка? – поинтересовалась Беатрис. – Нехороший он, этот парень. Они с твоей сестрицей друг друга стоят, вот что я скажу.

Оливия долго молча смотрела в лицо старой женщины.

– Это было пять лет назад, – мягко произнесла она. -Я не интересовала его тогда, не интересую и сейчас. Как отец мог так смутить меня? И перед кем? Перед Майлзом Уорвиком? О Боже, кто угодно, но не он!

– Ты такая милая – в тебе столько страсти и обаяния. Любой мужчина может гордиться знакомством с тобой.

Беатрис повернула Оливию к зеркалу, и начала вытаскивать шпильки из ее волос. Старая няня так ловко и умело расчесала каштановые локоны своей любимицы, что они заблестели, как мех норки.

– Мне никогда не нравились желто-соломенные волосы твоей сестры. В самом деле похожи на сено, вот что я скажу.

– Майлз говорил Эмили, что ее волосы как солнечный свет.

– Ты пошла в отцовскую породу и лицом, и характером.

– Однажды я подслушала их. Я так боялась, что она выйдет за него. Не могла представить Майлза Кембалла в качестве зятя... Я мечтала, как он однажды заметит меня и забудет о ней. Этого, к сожалению, не случилось...

– Я давеча говорила твоей матушке, что когда-нибудь они пожалеют, что так избаловали эту девчонку.

– Маркиз де Клари со дня на день должен попросить ее руки, – сказала Оливия, забирая расческу из рук Беатрис и откладывая ее в сторону. Она сложила шпильки в аккуратную кучку и стала закручивать волосы на затылке.

Старая няня наклонилась и ее круглое лицо оказалось рядом с лицом Оливии в зеркале.

– Почему ты не носишь волосы распущенными, девочка? Они так красиво вьются у тебя по спине, и выглядишь ты намного моложе, совсем юной.

Воткнув шпильки в волосы так туго, что натянулась кожа на висках, Оливия сосредоточилась на своем отражении и постаралась не обращать внимания на разочарование в глазах Беатрис.

– Подай мне пальто, – приказала она. – Я еду на прогулку.

* * *

К тому времени когда Майлз добрался до дома своего брата, легкий слой изморози покрывал его волосы, лицо и плечи, а руки и ноги совсем закоченели.

Дворецкий отворил дверь только после настойчивого стука. Яркий свет и невероятно теплый воздух хлынули через дверной проем, но Стенли, узнав Майлза, стал в дверях, как скала.

– Его светлость, – заявил дворецкий, – занят гостями.

Услышав смех гостей, Майлз решительно шагнул в дверь. Испуганный дворецкий поспешно отступил в сторону. У Майлза от внезапно окутавшей его жары перехватило дыхание, уши, казалось, превратились в раскаленные добела угли. Пока он дошел до обеденного зала, изморозь растаяла и начала стекать с гривы спутанных темных волос.

При неожиданном появлении Майлза, Дэмиен Уорвик, сидящий в конце стола, поднял глаза. Все присутствующие ошеломленно уставились на него.

– Хей хо! – Воскликнул Фредерик Миллхауз. – Скорее прячьте свои драгоценности.

– Ну и ну, – присовокупил Кларенс Ньюман, – и кто сказал, что дьявол живет в преисподней?

С полдюжины других гостей разразились смехом. Бонни, беременная жена Дэмиена, сидящая рядом с ним, подскочила со стула, словно была готова броситься к Майлзу, но Дэмиен остановил ее, положив руку на запястье.

– Сядь, – твердо сказал он, и хотя ее лицо залилось краской негодования, она подчинилась ему.

Еще мгновение, и комната погрузилась в полную тишину. Вопросительные взгляды были устремлены на Майлза, который не сводил глаз с брата.

– Ты прервал нашу трапезу, – холодно сказал ему Дэмиен вежливым голосом.

– Полагаю, мое приглашение затерялось где-то по дороге, – отозвался Майлз также угрожающе вежливо.

Дэмиен откинулся на стуле.