Единственная моя

– Да, а со мной вот такое приключилось. – Она погасила смех и вдруг со злостью зашвырнула журнал в снег, подальше. – Гад! Все из-за него!!! Он мне целых три года врал, а меня теперь могут из-за него убить!

– Вас-то за что? – будто бы не понял он, хотя понимал, как никто, необходимость ее устранения.

Придется сделать исключение, точно придется.

– Так я свидетель убийства! – округлила она полубезумные глаза. – Я хоть и не видела киллера в лицо, но ведь он об этом не знает! И теперь, может, караулит меня… А может… Может, вы он и есть?

Он даже не нашелся что ей ответить. Случись у него в этот момент при себе оружие, вряд ли бы он выстрелил. Он так растерялся, даже обиделся, если честно.

Никто никогда его не вычислял. Он умело гримировался, умело пользовался париками, подкрашивал, когда надо было, брови, отращивал усы, приклеивал бороды. Он всегда так путал следы, что сам себя порой не узнавал.

А эта девчонка его вычислила! На раз вычислила! Хотя сама об этом даже не подозревает.

Она все хохотала, набирая подъездный код, когда он очень грубо крикнул ей в спину:

– Сумасшедшая!!!

Смех оборвался. Она оглянулась. Под козырьком подъезда не было видно отчетливо ее лица, вместо глаз зияли две черные дыры, и это выглядело жутковато. Даже он поежился.

– Может, вы и правы, – произнесла девчонка как будто через силу и через мгновение скрылась за тяжелой металлической дверью.

Он не успел поймать дверь за ручку. Виной всему была ее поспешность, его растерянность и нерасторопность. А почему так получилось? Потому что она ввела его своей неординарной откровенностью в ступор? Или потому, что он теряет навыки?

Предупреждали же его, что девчонка проб-лемная, не поверил. Что теперь делать с ней? По идее, она просто напрашивалась на то, чтобы ее ликвидировали, а с другой стороны…

Лица киллера она не видела, она сама призналась. Но нападения его опасается. И в каждом мужчине, который с ней рядом оказался, видит возможного убийцу. Это плохо или хорошо?

Для нее, пожалуй, плохо, так недолго и в самом деле с ума сойти.

Для него – без разницы. Она его не видела и сегодня не узнала. Можно и ликвидировать, а можно и повременить. Забавная она какая-то.

Так, минуточку…

А что она болтала про этого Сырникова? Что он жил с ней три года под другим именем? Это когда же он с ней успел пожить? Как находил на все время?

Вопрос, конечно, очень интересный. И ответ на него неплохо было бы получить. А кто ответит?..

Глава 8

Дима проклинал себя за то, что не выдержал вчера и позвонил вечером Шурочке.

На что он, собственно, надеялся? Что она помнит его, что любит до сих пор, если вообще любила когда-то? Что обрадуется, услыхав от него бесподобную новость?

– Ну и что, Димочка? – удивленно воскликнула Шурочка милым, славным голоском, без которого он, оказывается, скучал. – Ты только за этим звонишь мне?

– Да, – признался он честно, уловил сдавленный гнев в ее вздохе и поспешил оправдаться: – То есть нет, конечно, нет, Сашенька! Я скучал все это время. Думал, как все можно исправить, и…

– И надумал! – фыркнула она, сразу сделавшись незнакомой и чужой. – Только теперь?!

– Ну да.

– А сколько времени прошло, Дима?! Ты помнишь об этом?

– Времени? Ну… Я не засекал, – соврал он, прекрасно помня, когда они расстались. – Просто мне плохо без тебя, Саш. Очень плохо. Я много думал. И решил сделать так, как ты тогда хотела.

– То есть спустя столько времени ты решился наконец бросить свою работу? Я правильно поняла? – уточнила умненькая вдумчивая Шурочка.

– Правильно.

– Ага! Тебя наконец допекли твои начальники или преступники и ты решил, что все – хватит! – с насмешкой, нараспев продекламировала Шурочка, снова став неузнаваемой. – И тут вдруг вспомнил обо мне. А не позвонить ли, решил? Не напомнить ли о себе? Вдруг место подле нее еще свободно и не придется бегать в поисках новой девушки, окучивать ее потом, привыкать к ней. Хлопотно это. Так ведь, Бойцов?

– Зачем ты так? – прикусил он губу.

Отчасти, конечно, Шурочка была права. Искать новую пассию Бойцову жутко не хотелось. Кто знает, как с ней пойдет. А с этой девушкой все известно: что любит, отчего нервничает, чего хочет. И внешность ее ему всегда нравилась.

– Самонадеянная ты дрянь, Бойцов! – свирепым, совсем не ее, голосом отозвалась Шурочка после молчания. – Ты даже не поинтересовался у меня: а свободна ли я?

– А свободна ли ты? – игриво подхватил он, почему-то уверенный в ее положительном ответе.

– А я вышла замуж, Бойцов! Месяц уже, как замужем! И муж у меня великолепный, внимательный, любящий человек!

– Ну, через месяц после свадьбы каким же он еще может быть? – съязвил Бойцов и ухмыльнулся с досады. – Он еще медовый у вас, месяц этот. Ладно, извини, что побеспокоил. Счастья тебе…

Рапорт об увольнении он разорвал утром.

Вечером, после своего необдуманного звонка бывшей возлюбленной, он не осмелился. В конце концов, его решение непоколебимо и не может зависеть от чьих-то капризов, не так ли? И он оставил написанный им рапорт лежать на обеденном столе в кухне. Завалился спать и уснул почти сразу, невзирая на то, что расстроился.