Единственная на всю планету 2 (СИ)

Светлана открыла глаза и потянулась. Сегодня она проснулась не в той комнате, в которой спала первую ночь. После того как она вчера исцелила жену наместника, отношение хозяев изменилось с вежливого и немного опасливого на почти родственное. По крайней мере, сам наместник относился к ней, как к дочери, а его сын не отходил ни на шаг. Маг тоже пообещал научить всему, чем она сможет пользоваться, а миледи Тония залила слезами, поцеловала и сама отвела в эти комнаты, которые раньше принадлежали дочери и с момента ее смерти никем не занимались. Весь гардероб умершей Гани тоже достался ей. А после вечерней трапезы, провожая ее сюда, Бар, покраснев от смущения, надел ей на шею колье. Такое поведение совсем не подходило сильному и уверенному в себе молодому человеку. Неужели он в нее влюбился? Эта мысль была приятной, как ей был приятен сам красивый сын наместника. Закрутить с ним роман? А почему бы и нет? Мужчина был нужен, да и Гарла подталкивала ее к чему‑то такому. А брак с сыном наместника — это очень хорошая партия. Домой ее пока не тянуло. Единственное, что хотелось сделать, — это передать родителям и брату, что она жива и в порядке. Но ведь ей обещали прогулку в родной мир… Вчера Бар полдня рассказывал Светлане об этом мире и отвечал на ее вопросы, поэтому она получила хорошее представление о королевстве, в котором находилась, и кое–какие знания о его соседях. Короля в Ортане не было, был принц, которому исполнилось только двенадцать лет. Звали принца Ивор. По какой причине умер его еще совсем не старый и довольно крепкий отец, Бар не сказал, намекнул только, что дело это темное и лучше его не касаться. До совершеннолетия принца правила его мать — королева Лора. Власти у нее было немного, и все ее самые важные решения должны были одобряться советом наместников. Наместники заинтересовали девушку не только потому, что она гостила у одного из них. Просто она не помнила ничего похожего в истории земного средневековья. В королевстве все дворяне делились на три группы: нетитулованные, которых было подавляющее большинство, бароны и князья. Герцогов не было, хотя по силе и влиянию на эту роль вполне могли претендовать наместники. Разница была и довольно существенная. Герцогство переходило от отца к сыну и даже при утрате земель, насколько она помнила, сохранялось право на титул, а наместник ставился королем и мог быть им же снят, становясь обычным нетитулованным дворянином. На практике такое случалось считанные разы за всю историю королевства, и большинство наместников, постарев, с согласия короля передавали управление провинцией своему наследнику. Особняком стоял Совет магов, который занимался самими магами и крайне редко вмешивался в дела наместников или короля. Но в этих редких случаях его требования немедленно исполнялись. Светлана так и не поняла, почему маги не подгребли под себя всю власть. Наверное, было что‑то еще, о чем не знал или не стал говорить Бар. После рассказа стала понятной реакция на ее красоту. Если судить по виденным ею женщинам или портретам в одном из коридоров дворца, красивых женщин здесь не было. Точнее, у них не было красивых лиц, потому что стройных девушек с густыми и красивыми волосами встречалось много. Когда‑то, много сотен лет назад, с женской красотой все было нормально. Говорят, что причиной того, что так погрубели женские лица, стала свара местных богов. Сейчас красивое женское лицо было признаком магического улучшения породы, которое давно и повсеместно запретили.

«Еще один повод для союза с Баром, — подумала Светлана. — Иначе придется изуродовать себе лицо. Если кто и сможет защитить от палачей, так это наместник. Только вот будут ли дети от такого союза? Внешнее сходство еще ни о чем не говорит, наверняка у нас разные гены. А если не будет детей, не будет и продления рода. И кто ему такое позволит? Надо будет об этом при случае спросить у Гарлы».

Сегодня ею занимались сразу две служанки, и наведение марафета заняло меньше времени. Новое платье голубого цвета с облегающим лифом и пышной юбкой выглядело шикарно, но она не привыкла к таким нарядам и чувствовала себя в нем несколько скованно, тем более что глубокое декольте выставляло напоказ почти всю грудь.

— Милорд Бар передал их для вас, миледи! — сказала Лини, показывая Светлане золотые серьги с крупными изумрудами. — Надеть? Милорду будет приятно.

— Надевай, — согласилась она, удивляясь и радуясь в душе тому, как Бар форсирует их отношения.

Светлана не хотела разрыва с мужем, и его уход больно ранил и подорвал веру в себя, как в привлекательную и желанную женщину. Потеря работы и дележка имущества окончательно ввергли в депрессию. Сейчас она неожиданно приобрела силу, молодость и целый мир в придачу. И ее любви жаждал сильный и красивый мужчина, до которого ее бывшему мужу было очень далеко. И это радовало, придавало уверенности и расцвечивало мир новыми красками.

— Вам бы еще бусы, — вздохнула Лини. — Что‑нибудь в тон серьгам или платью.