Единственная на всю планету (СИ)

— Ну тебя с такими шуточками! — сказал Егор, поднимаясь со стула. — Ты заранее предупреждай, что будешь шутить. Нор, накормишь Ухаря?

— Сейчас накормлю всю живность, — поднялся следом за ним юноша. — У Ольги и на кухне дел достаточно. Потом подготовимся к школе и будем отдыхать.

Утром, когда сели в «найт», Ольга сказала Виктору о вчерашнем разговоре с дором:

— Один… человек хотел с вами встретиться. Эта встреча может быть очень полезной. У него своя машина, поэтому устроить ее можно где угодно.

— Дай ему номер моего телефона, — ответил ей Фролов, — я с ним сам договорюсь. Скорее всего, ему придется приехать к нам. Не хочется мне лишний раз появляться в городе со своей машиной, уж больно она приметная.

«Сегодня попытаюсь освободиться у Болдина от физкультуры, — мысленно сказала Ольга. — Позанимаешься за нас двоих?»

«А ты чем думаешь заняться?»

«Встречусь с кем‑нибудь из доров. Думаю, что нам хватит часа. Тогда уедем вместе со всеми автобусом».

— Ребята, давайте на выход, — поторопил их Виктор. — На горизонте ваш транспорт.

Все покинули машину и поспешили к повороту, где уже остановился автобус.

— Привет! — поздоровалась со всеми Вера. — Вы знаете, я вчера так кинула Сергея!

— Здорово у нее получилось, — посмеиваясь, подтвердил Сергей. — Мышцы начали расти, так она вчера хоть дала себя пощупать в разных местах. И приемы неплохо получаются. Я поддавался самую малость. Еще месяц таких занятий, и она меня начнет гонять на полном серьезе. Мне и бокс не поможет. Нельзя же бить кулаками девушку, тем более когда она тебе небезразлична. Придется учиться вместе с ней.

Три первых урока прошли быстро и бескровно, а на большой перемене Ольга поймала Болдина, когда тот шел из спортзала в учительскую, и попросила его ее отпустить.

— Илья Владимирович, миленький, отпустите! Срочно нужно кое‑что сделать, а из‑за автобуса нельзя задержаться в городе. Больше не буду отпрашиваться!

— Разрешаю, — улыбнулся учитель, — но с условием, что завтра опять посетим Дом офицеров. — С вами хотят познакомиться многие из тех, кто не смог прийти в прошлый раз и наслушался от остальных о вашем дебюте. Естественно, вас опять отвезут домой.

— Если не придется идти пешком тридцать километров, мы согласны, — засмеялась Ольга. — Мечи брать?

— Если нетрудно, захватите. Забросите их утром в учительскую.

«Отпустил, — мысленно сообщила она Нору. — Звоню дорам».

Ольга отошла от учительской к гардеробу, где в это время никого не было, достала телефон и набрала номер Бортникова.

— Игорь? Это Ольга. Вы бы не могли подъехать к нашей школе без десяти два? Это и по моему вопросу, и по поводу того, о чем вы говорили.

— Не очень удобное время, но я буду, — сказал дор и отключился.

На четвертом уроке, которым была литература, Ольга поспорила с Толстой. Настоящая фамилия учительницы была Тихова, а Толстой ее прозвали за фанатичное почитание творчества Льва Николаевича. Она с места спросила Ольгу, как она относится к Обломову. Ольга встала и пересказала ей все, что вычитала в учебнике.

— Это написано в ваших учебниках, — сказала Нина Владимировна. — А какое к нему отношение лично у тебя?

— Нет у меня к нему никакого отношения, — ответила Ольга ошарашенной учительнице. — Он мне неинтересен. Положено изучать Гончарова, я его изучаю, но все это страшно далеко от современности. Я бы вообще сильно изменила программу. Обломов, Штольц, Тургенев со своими «Отцами и детьми». Отец у меня недавно взял Тургеньва и с удовольствием прочел. Я его тоже читаю, но без всякого удовольствия. Постарею, тогда, может быть, дорасту и до его книг. Я обязана их изучать, но меня никто не может обязать любить учебный материал.

— Ну как же! — сказала Нина Владимировна. — А Толстой? Война и мир?

— Баня! — подсказал кто‑то из парней, и класс заржал.

— Это возмутительно! — закричала учительница. — Прекратите немедленно! Кто это сказал? Вот видишь, к чему приводят подобные рассуждения! Жаль, Ковалева, я была о тебе лучшего мнения!

«То умная–преумная, то балда балдой, — сказал Ольге Нор. — Ну и чего добилась? Расстроила учительницу и нажила в ее лице недоброжелателя».

Прозвенел звонок, и Тихова ушла.

— Молоток! — сказал Ольге Витька Малеев. — У меня от этого Обломова тоже уши вянут.

«Вот! — продолжил воспитательную работу Нор. — Правильно Витька тебя назвал — молоток! Вот что стоило сказать, что Обломов вызывает у тебя отвращение своей полной никчемностью? Выпендрежница!»

«Ну и ладно! — отмахнулась от него Ольга. — Можно подумать, что ты все всегда делаешь так, как нужно! А женщина просто не может никогда не ошибаться!»

Они еще несколько минут переговаривались, не обратив внимание на то, что почти все остались в классе и теперь с изумлением на них таращились.

— Эй! — толкнул Нора в плечо Олег. — Прекратите немедленно! Застыли друг напротив друга, как два истукана! Мало о вас ходит сплетен, хотите добавить еще одну?