Единственная ночь

– Ну и что? – Он повысил голос и схватил ее за вторую руку. В глазах Перри заплескалась ярость. – Думаешь, если твоя фамилия Харт, тебе позволено вытворять такое?

– Перри, сегодня ты пытался использовать в корыстных целях мою фамилию и меня. Я не стала мешать тебе, зато не упустила случая, когда он подвернулся. Так что мы квиты.

– Дрянь! Еще восемь лет назад тебе нравилось дразнить меня. До сих пор не отвыкла?

Ханна поняла, что за последние восемь лет Перри ничуть не изменился: он приходил в ярость так же стремительно, как раньше.

– Пусти меня, – холодно процедила она. – Эта сцена напоминает мне другую, восьмилетней давности.

– Если ты про ту ночь, когда ты разыграла у меня в машине целую драму, а потом выскочила, когда мне осточертела твоя волынка…

Ханна не выдержала:

– Да, про ту ночь, когда ты попытался соблазнить меня, не сумел и решил изнасиловать. На что ты надеялся? Рассчитывал, что я выйду за тебя, как только пойму, что ты идеальный любовник?

– Черт бы тебя…

– Или думал, что после секса мне придется выйти за тебя замуж, чтобы сохранить репутацию?

Он зло прищурился:

– Если когда-то я и думал, что ты дорожишь репутацией, то разуверился, когда ты заявила Йейтсу и всему городу, что провела ночь на берегу с Рейфом Мэдисоном!

Ханна вскипела мгновенно:

– Хочешь кое-что узнать? Тебе очень-очень повезло – потому, что я не сказала ни родителям, ни брату, как ты вел себя в машине той ночью. Я объяснила только, что мы поссорились. Но даже не намекнула, что ты пытался изнасиловать меня.

Он выкатил глаза:

– Да как ты смеешь предъявлять мне такие обвинения? Никто в институте не борется за права женщин активнее меня!

– При чем тут политика? Мы оба знаем, чего ты добивался той ночью.

– Мы были на свидании. – Голос Перри звенел от ярости. – Ты вдруг взбрыкнула, стоило мне поцеловать тебя. Вот и все!

– А мне помнится еще кое-что. – Она ткнула пальцем в его элегантно завязанный белый шелковый галстук. – Ты надеялся заставить меня выйти за тебя замуж.

– Ты рехнулась? Черт, я знал, что в те времена ты была наивна, но не думал, что настолько! Ты даже не знала, что такое здоровая жажда секса у нормального мужчины!

– Знаешь, Перри, эта жажда вовсе не показалась мне здоровой, а ты – нормальным.

– Ты сама виновата в этом ничтожном недоразумении.

Она холодно улыбнулась:

– Недоразумении? По-моему, это было домогательство.

– Знаешь, как называют женщин вроде тебя? Ты не вправе винить меня за то, что я откликнулся на твой призыв.

– Я тебя никуда не звала, и ты это прекрасно знаешь.

– А ведь я дорожил тобой. – Его челюсть дрогнула, словно он собирался разрыдаться. – Я хотел на тебе жениться.

– Конечно. Но только потому, что моя фамилия Харт.

– Неправда.

– Как бы не так! Нет, в те времена я только казалась наивной. Думаешь, ты был первым мужчиной, который ухлестывал за мной только затем, чтобы жениться на инвестиционной компании Харта?

– Хватит гнусных намеков! – рассвирепел Перри. – Я ученый. Я живу в мире идей, а не в мире бизнеса!

– Постой-ка, Перри, давай уточним. Ты – делец. И всегда был дельцом. Восемь лет назад ты считал женитьбу на мне простым и быстрым способом запустить руки в карманы моего отца. А еще ты рассчитал, что тебе пригодятся светские и деловые связи моих родителей, верно?

– Твоим родителям я нравился.

– В основном потому, что они считали тебя умным, обаятельным и честолюбивым юношей. По-настоящему честолюбивым. Таких людей в моей семье уважают. Иногда даже слишком.

– Ну и что плохого в честолюбии? Это характерная американская черта.

– Ты забываешь, что честолюбие и тщеславие – не одно и то же. Да, грань между ними порой незаметна, но если постараться, ее можно разглядеть. – Она выдержала паузу. – Что-то подсказывает мне, что ты вообще ее не видишь, Перри.

– Ты все та же высокомерная ханжа. – Он поджал губы. – Знаешь, как противно слушать, когда ты занудствуешь? Неудивительно, что твоя помолвка распалась. Какой мужчина в здравом уме согласится каждую ночь ложиться в постель с занудой?

У нее перехватило дыхание. Она многозначительно посмотрела на руки Перри, которыми он сжимал ее плечи.

– Пусти меня, Перри.

Он пропустил эти слова мимо ушей, только сильнее сжал пальцы.

– Хочешь новость? Репутация мисс Паиньки здесь, в Эклипс-Бей, запятнана навсегда – еще восемь лет назад, когда ты обеспечила алиби Рейфу Мэдисону. Как думаешь, что будет дальше, когда весь город узнает, что вы обсуждали завещание твоей тети за завтраком в доме твоих родителей?

– Знаешь, будет нелегко ударить тебя коленом в пах так, как в прошлый раз, – эта юбка гораздо уже, чем та, что была на мне восемь лет назад. Но пожалуй, я справлюсь, если ты сейчас же не отпустишь меня.

Он отпрянул так, словно чуть не коснулся провода под напряжением.

– Тварь!

– Сдается мне, я вернулся в прошлое, – произнес Рейф, появляясь за спиной Перри. – С одной лишь разницей: сегодня Ханне не придется идти домой пешком. К ее услугам моя машина.

– Мэдисон! – Перри рывком обернулся к Рейфу и опять поспешно отступил. – Этот разговор никого не касается.