Единственная ночь

Из-за Китти Уинстона сегодня пришлось оставить дома. Китти недолюбливала пса, и Ханна не сомневалась, что Уинстон отвечает ей взаимностью. Когда их познакомили, Ханна сразу заметила хищный блеск в глазах Уинстона – такой же блеск появлялся, когда он носился за чайками на берегу. Со своей стороны, Китти шипела, ясно давая понять, что терпеть не может собак.

– Папа, папа приехал! – нараспев повторял крошечный вихрь по имени Роуз, пытаясь дотянуться до дверной ручки.

Но Марк, старший брат Роуз, опередил ее:

– Я первый покажу ему мозаику, пока ты не пристала к нему с дурацким рисунком.

– Мой рисунок не дурацкий. – Роуз оглянулась на Пэмелу, ожидая поддержки. – Правда, мама?

– Он очень красивый, – заверила Пэмела. – Мы повесим его на холодильник вместе с остальными.

Роуз напустилась на брата:

– Ну, что я говорила? Ничего ты не понимаешь!

Пэмела с улыбкой объяснила Ханне:

– Роуз вся в меня. Она умеет постоять за себя.

Ханна усмехнулась:

– Удивительно! Гены передаются из поколения в поколение.

– Кстати, ты не собираешься кому-нибудь передать свои гены?

Ханна посмотрела на детишек, спорящих, кто откроет дверь Брэду, и испытала внезапный прилив острой тоски. При виде Марка ей представился мальчик с глазами Рейфа. Впервые она задумалась о том, как неумолимо отсчитывают секунды биологические часы.

– Не ожидала, что ты спросишь об этом, – негромко откликнулась она. – Видишь ли, для того чтобы получился готовый продукт, недостаточно генов Ханны Харт.

Дверь распахнулась, в холл вошел Брэд – светловолосый мужчина с умными глазами за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Под обманчиво флегматичной маской скрывался проворный, острый, как бритва, ум. Брэд довольно быстро приобрел стиль, который следовало бы назвать академическим. Вот и сегодня его рубашка и брюки цвета хаки были измяты, галстук завязан неуклюжим узлом, а облик молодого профессора дополняли мягкие кожаные туфли и туго набитый портфель.

Он едва успел помахать рукой Ханне, как его вниманием завладели дети и Китти.

– Папа, смотри, какую мозаику я сложил!

– Папа, папа, это я сама нарисовала!

Брэд присел на корточки, здороваясь с детьми и кошкой. Его лицо сияло неподдельной радостью.

Наблюдая за маленьким семейным ритуалом встречи папы, Ханна вдруг с ужасом почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Торопливо заморгав, она отвернулась. Что это с ней сегодня? Если так пойдет, скоро ей понадобится помощь психолога. Надо взять себя в руки. Пэмела озабоченно посматривала на нее.

– Ты в порядке? – Пэмела повысила голос, чтобы перекричать болтовню детей. – Что случилось?

– Ничего, не беспокойся. – Ханна торопливо отпила чаю. – Просто утренняя ссора с Рейфом выбила меня из колеи. С Дримскейпом надо что-то делать, Пэм. Так продолжаться не может. Пора принимать решение.

Ей ответил Брэд. Несмотря на то что Роуз и Марк цеплялись ему за ноги, он сумел войти в комнату.

– Судя по тому, что я услышал сегодня утром, у Рейфа Мэдисона свои планы насчет Дримскейпа. Что происходит? Ты хочешь продать ему свою половину дома?

– Он не собирается покупать ее, – сухо объяснила Ханна. – Он предлагает партнерство.

Брэд задумался.

– Скорее всего, он не может позволить себе выкупить твою половину.

– Насколько мне известно, у Рейфа нет денежных затруднений, – возразила Ханна.

Брэд нахмурился:

– Тогда в чем же дело? Пэмела посвятила меня в подробности истории Хартов и Мэдисонов. У меня создалось впечатление, что примирение невозможно.

– Враждуют уже три поколения наших семей.

– Тогда почему же Рейф Мэдисон предложил тебе деловое партнерство? – удивился Брэд.

– Понятия не имею. – Ханна решила, что пора сменить тему: – А как твои дела, Брэд?

– Кстати, у меня отличные новости. Сегодня утром меня вызывал директор института. Мне предложили должность. Первого числа приступаю к работе.

– Ура! – Пэмела вскочила с кресла и бросилась в объятия мужу. – Поздравляю! Я так и знала!

Брэд переглянулся с Ханной поверх головы жены.

– Сдается мне, тут не обошлось без помощи друзей. Ходят слухи, что Перри Декейтер вдруг перестал возражать против моей кандидатуры.

– Сукин сын! – скривилась Пэмела. – Я знала, что все задерживается из-за него! Он просто завидует. Боится, что ты сразу затмишь его, с его-то куриными мозгами. И конечно, он прав. Не пойму только, что заставило его сдаться?

– Спроси у Ханны.

Пэмела живо обернулась, не зная, какой из сотни вопросов задать первым.

– Что случилось?

– Почти ничего, – объяснила Ханна. – Вчера вечером Перри пригласил меня на прием в честь Торнли – хотел поразить весь институт своими связями. Ну, вы же понимаете, о чем я.

– Конечно, – кивнул Брэд. – Харты – одна из самых влиятельных семей в городе. Присутствие одной из Хартов на вчерашней вечеринке – очко в пользу Декейтера.

Ханна продолжала:

– А я случайно узнала, что на прием приглашен и один из моих бывших клиентов. Перри надеялся уговорить его сделать щедрое пожертвование в исследовательский фонд института.

– Ты про Тома Лидда? – уточнил Брэд.

Ханна кивнула:

– Правильно. В институте ты далеко пойдешь.

– Насколько я понимаю, ты побеседовала с Лиддом?