Единственная (СИ)

— Мясо готово, идите жрать, пожалуйста! — крикнул неизменный дежурный по кухне Дейти.

Услышав знакомое приглашение, я улыбнулась, но, вспомнив кого сейчас «жрать» будут, направилась к рюкзаку за гомогенной, сбалансированной и питательной едой. Доктор прописал! За спиной раздался шумный всплеск, оказалось десантники после тренировки — сегодня в штанах! — нырнули в озеро. Правильно, нечего меня смущать, а на жаре одежда высохнет быстро.

Ко мне подошел Джар, оставив за собой влажный след. Хотелось коснуться его груди в капельках воды. Впервые у меня подобные желания, признаться, радующие. Приятно осознавать, что мужчина, не раз спасавший мне жизнь, заботившийся не на словах, волнует душу и кровь. Было бы иначе, оставалось бы только печалиться. Я улыбнулась, посмотрев ему в глаза.

Джар обратился ко мне на ранте:

— Рето сказал, сегодня тебе можно мясо. И полезно для…

— Нет-нет, не могу! — испугалась я. — Мне брикетов вполне достаточно.

— Таяна, я понимаю: охота не женское дело и тебе было неприятно это видеть, но…

Я поступила, как мама с папой; в общем-то, как настоящая хитрая змеища. Шагнула вплотную к Джару, ткнулась лбом ему в грудь и жалобно попросила:

— Можно я еще денек побуду на полезной и гомогенной пище, а завтра попробую перейти на мясо и фрукты?

Джар шумно вдохнул, мое прикосновение вновь вызвало у него бурю эмоций, но усилием воли он сдержал порыв. Обнял меня за плечи одной рукой, осторожно прижимая к себе, а второй погладил по волосам.

Я подняла голову и опять заглянула ему в глаза. Мы, наверное, с минуту смотрели друг на друга, пока он не выдохнул:

— Мне кажется, ты нереальная. Все время думаю, подниму руку — и мираж развеется…

— Почему нереальная?

Джар чуть крепче прижал меня, наверное, убедиться в реальности хотел, а второй рукой коснулся моего лица, погладил скулы, нос, лоб, объясняя:

— Ни у кого на Ранте нет такой светлой кожи. Такой тонкой, нежной, мягкой. И твои глаза — нереальные, тоже слишком светлые, прозрачные, чистые, словно вода в этом горном озере. Мне кажется, ты сама не понимаешь, что они светятся от твоих мыслей. Им хочется верить…

— Верь. Ты мне можешь верить всегда, — хрипло ответила я.

— Только мне? — Джар улыбнулся неожиданно легко.

Я кивнула с широкой улыбкой.

— Шак! — выругался Эльд. — Если за нами не прилетят в ближайшие сутки, меня заживо сожрет зависть.

Собравшиеся у костра едоки расхохотались.

Глава 14

Облокотившись о каменную стену, я в который раз посмотрела на разноцветный полярный лес. Красиво, грандиозно, но надоело. Скучно! Ждать и догонять — хуже некуда. За шесть дней горный оазис начал больше напоминать каменную тюрьму, вызывая уныние. Чтобы не скатиться в хандру окончательно, изучала новый язык, занимая время и мысли. Донимала рантов, особенно раненного Вьята, выясняя очередные нюансы произношения, семантического построения, лексики и прочих важных составляющих.

Если бы не проблемы с ранением и отсутствие специализированных носителей, я бы выучила рант за несколько часов. Для этого еще мои предки создали специальную методику. Да и наследственность неизменно давала о себе знать. А сейчас, от скуки рассматривая окрестности, размышляла на тему схожести привычных и распространенных в известной мне веселенной языков с дроном и рантом. Выявляла общие родовые закономерности, звучание или использование похожих слов. Так и развлекалась, заодно тренируя память.

Хорошее известие: корабль рантов наконец-то приближается к нам! За последние сутки он оказался настолько близко, что можно было видеть его необычную форму — тубуса с усиками. Вчера, например, я тоже стояла здесь и мысленно называла долгожданный корабль глистом, инфузорией, а ближе к вечеру его размер увеличился до мелкой рыбки мойвы, потом сельди и так далее.

Неожиданно из-за выступа выпорхнуло существо, похожее на стрекозу или бабочку, с длинным сереньким тельцем и большими крыльями, переливающимися от зеленого до ярко-красного цвета. Насекомое зависло передо мной, позволив разглядеть большие крылья, состоявшие из множества разноцветных крылышек-лопастей, подобных стрекозиным, двигавшихся с большой скоростью, создавая иллюзию целого.

Я восхищалась этой «летающей радугой», пока она не рванула прочь, нырнув за каменные глыбы к озеру. Я понеслась за ней вдоль берега. Красавица «бабочка» коснулась лапками воды, послав едва заметные круги, снова взлетела, опять села, словно играя. Так мы добрались до самого края каменной площадки, где начиналась растительность. Летунья вновь зависла, будто прощаясь со мной, крылья заискрились сильнее. Я завороженно протянула к ней руку — но неожиданно мою кисть перехватил Джар и осторожно убрал. Обнял меня, словно отгораживая от окружающего мира, и объяснил:

— Это дойти — ядовитое насекомое. У него в брюшке жало — вместе с ядом впрыскивает в жертву свои личинки. Такой большой девочке смерть от яда, конечно, не грозит, но зачем тебе под кожей кладка насекомых?

Я брезгливо передернулась, но выдохнула с уважением:

— Все равно красивая…