Единственная (СИ)

Вся эта толпа пузатых и не очень женщин, детишек, беззубых старух и стариков, взрослых и не очень мужчин, завидев нас, с азартом устремилась навстречу, образовав вдоль нашей процессии живой, галдящий, любопытный коридор. Чем не торжественная встреча инопланетянки? Даже вспомнились строчки из стихотворения, давным-давно написанного русским поэтом Лермонтовым: «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно».¹ Да, одно дело читать о дикарях и смотреть фильмы, другое — попасть непосредственно к ним под грозным конвоем.

Как ни удивительно, запаха нечистот не было, только с дальнего угла деревни порывом ветра едва-едва доносился характерный. И то, судя по звукам, там, скорее всего, держат домашних животных. С другой стороны, откуда здесь биотуалетам и утилизаторам взяться, которыми мы пользовались, проживая в полевых условиях на не населенных, но пригодных для жизни планетах. Зато над деревней витает странный аромат, от которого, как от игристого вина, играет кровь и слегка кружится голова, заставляя забыть об опасениях. Что это здесь, интересно, пахучее варят?

Лица жителей деревни были такого же фенотипа, как у пленивших меня охотников: сплошь губастые; с плоскими носами с выпирающими крыльями и без переносицы; с густыми бровями и очень низко растущими волосами, почти полностью скрывающими лоб. Цвет глаз варьировался от бледно-желтого до светло-карего, с золотистыми крапинками и зрачком, как у землян. И все это золотоглазое сообщество цепко рассматривало меня, словно еще и под кожу хотело заглянуть.

Идти сквозь толпу было жутко, внутри все неприятно дрожало, но я заставляла себя держать спину прямо и не показывать, что боюсь до паники. Как ни странно, грозный конвой даже радовал — вооруженные охотники заслоняли меня от горящих нездоровым любопытством глаз толпы, не смевшей подступить ближе, чем на метр. Хотя, вероятнее всего, защищали не только меня, но и трофей — огромного паука-шейка, на которого успела насмотреться по дороге. И до сих пор с содроганием думала, что могла шейкам достаться на ужин, если бы один из них сам не оказался добычей.

Я передернулась от страха и крепче сжала кулаки, разглядывая невообразимо примитивное и, что гораздо важнее, непредсказуемое окружение. К подобному сказочно-историческому реалу, сколько ни изучай перед экспедицией учебники и инструкции, все равно невозможно подготовиться и предусмотреть хотя бы половину. Но я шла и по резким обрывкам фраз пыталась запомнить, выявить, объединить языковые формы полярников, рантов и землян. Сейчас это жизненно необходимо.

Мы пересекли жилую зону первобытной деревни и подошли к огромному кострищу, вокруг которого естественным путем образовалась небольшая вытоптанная площадка. За ней начинались «джунгли», слева метались трое недокошек, привязанных к вбитым в землю столбикам. Такие же, как те, с которыми охотились наши конвоиры, — похожие на мануков, но более мелкие и с коричневым мехом. Странное дело: зверюги носились вокруг привязи, но веревки почему-то не грызли. Рядом с ними маялся привязанный голый бедняга с кровавыми коростами от веревки на шее. Глядя на обнаженного пленника, я убедилась, что эта раса тоже походит на землян и, возможно, совместима.

Я перевела взгляд с несчастного на непонятного назначения сооружение справа от площади: метрах в ста от нас блестел узкий, почему-то черный ров или канал с водой, полосой метра в два-три окружающий островок со связанной из «бамбука» пустой клеткой в центре. Любопытно. Только подумала о том, что здесь, наверное, разводят водоплавающую птицу, как над водой пролетела какая-то мелкая живность. Если бы в тот момент моргнула, то даже не поняла бы, что произошло: темные воды без единого всплеска раздались в стороны, выпустив наружу гладкое, черное, блестящее тело огромного змея. А может червя? Предполагать можно что угодно. По-моему, вылезал жуткий монстр с огромной пастью и длинным телом. Хвост я не видела. И вот, когда монстр сожрал «птичку» и нырнул обратно, вода как-то нехотя сомкнулась над ним. Словно и не вода там, а какая-то густая маслянистая жидкость?

Умереть от страха я не успела только из-за внезапно начавшегося гвалта. Народ от мала до велика оглушительно закричал, засвистел, а из лачуги неподалеку вышел Мужчина — высокий, плечистый, мускулистый, с прямой осанкой. Он разительно отличался от толпы и гордо ступал, как золотоволосый небожитель, попирая грешную землю босыми ногами. Все в нем — и высокомерно задранный подбородок, и надменное выражение лица — выдавало весьма важную, облеченную властью фигуру. Вождя. Если бы не одно «но». «Король» дикарей был голым! Совсем! Даже без бус. Его единственным украшением, или одеждой, были длинные, до пояса, пшеничные волосы, сбегавшие волной по отливающей золотом смуглой, гладкой коже.