Единственная высота

Приятное течение мыслей было прервано упоминанием его фамилии…

— …Возьмем, например, доклад товарища… э-э-э… Дагирова, — говорил с трибуны хорошо отлаженным лекторским голосом полнощекий мужчина с лысиной, обрамленной щеточкой седеющих волос. — Признаюсь, сначала я обрадовался, что далеко в Сибири практикующий врач занимается такой сложной патологией, как несрастающиеся переломы. Но уже сама идея — лечение несрастающихся переломов голени аппаратом собственной конструкции — меня насторожила. Разве теперь, когда мы вооружены учением о руководящей роли центральной нервной системы в любом патологическом процессе, можно доказывать довлеющую роль в лечении какого-то аппарата? Это по меньшей мере безграмотно. Кстати, попытки использовать разные аппараты не новы. Давно известны аппараты Эббота и Гарднера. Да и мы (в условиях Москвы, а не Сибири!) применяли аппарат, незначительно отличающийся от дагировского. Но ни у кого не получилось таких блистательных результатов. Почему? Мы, конечно, не вправе сомневаться в данных уважаемого товарища Дагирова, но либо он не учел всех осложнений, либо им предпринимались еще какие-то действия, направленные на улучшение рефлекторной деятельности. Следует осудить этот ненаучный подход. Осудить в первую очередь для того, чтобы предостеречь присутствующих здесь молодых врачей от подобных механистических увлечений.

И тут, слоено плотину, прорвало. Один за другим на трибуну поднимались маститые и немаститые, и почти каждый не забывал проехаться по нему, причем все ссылались: «Как сказал доцент Шевчук».

«Шевчук… Шевчук… — лихорадочно думал Дагиров. — Ба, да это же доцент из клиники Ежова. Восходящая величина! Помнится, он, действительно, пытался применить какой-то аппарат… но причем здесь рефлексы? Ведь кости у моих больных срастаются».

Ответного слова Дагирову не дали. За недостатком времени. Он не очень огорчился: не хотите слушать — не надо. Будущее заставит.

Странное и непонятное произошло на банкете. Подошел Шевчук, погладил лысину, сверкнув золотой запонкой, протянул руку:

— Э-э-э… Дагиров, добрый вечер. С вами хочет познакомиться мой шеф, профессор Ежов. Очень вы ему понравились своим докладом. — И подмигнул, хитро сощурившись: — Хотите, поговорю, возьмет ассистентом. Перспектива!

— А вы не боитесь меня приглашать? Ведь я не то идеалист, не то метафизик — в общем существо вредное и подозрительное.

— Бросьте! — Шевчук сиял обаятельной улыбкой. — Неужели обиделись? Вы же умный человек. Ну, не попали в струю, значит, надо немного повернуть вправо или влево. Стоит ли портить добрые отношения! Сегодня нервизм, завтра будет что-то другое, послезавтра третье, а люди как ломали ноги пять тысяч лет назад, таким же образом будут делать это еще через тысячу лет…

Дагиров нехотя двинулся за Шевчуком. Может быть, и вправду он, провинциал, чего-то не понимает…

Потом в поезде долго курил в тамбуре, нервно мял окурки. Нет, не надо было вместе пить вино. Отец бы так не поступил. До сих пор держится ощущение, будто по ошибке сжевал кусок мыла. А наука… Да бог с ней. Хватит с него практики.

ГЛАВА ВТОРАЯ СТРАТЕГИЯ УСПЕХА

ПОКА кандидат в гении довольно несвязно излагал свою теорию, по одному входили приглашенные. Прошел через весь кабинет размашистым шагом Тимонин, раскинулся в кресле возле стола Дагирова, демонстративно отвернулся к окну. Коньков, набычившись, остановился в дверях, нехотя кивнул, грузно опустился на диван возле дверей. Рядом с ним осторожно примостилась пухленькая, вся в симпатичных ямочках Медведева. Матвей Анатольевич громко поздоровался, слегка поклонился каждому, но садиться не стал, ожидая приглашения.

Кажется, собрались все.

Дагиров посмотрел на часы, кашлянул и наконец движением руки остановил собеседника.

— Вот что, уважаемый товарищ. Вы говорите уже более получаса, высыпали за это время целый ворох утверждений и ни одного доказательства. Так не пойдет. Я понял, что вы требуете самостоятельную лабораторию, сотрудников, сотни подопытных животных. Это несерьезно. Даю вам десяток собак, тридцать крыс и три месяца сроку. И если вы опять не сможете представить Ученому совету ничего, кроме громких слов и пустых обид, пеняйте на себя…

Когда младший научный сотрудник вышел, Дагиров окинул взглядом свое войско. «Ну-с, дорогие мои сподвижники, — думал он, — интересно, как вы отнесетесь к столь неожиданной новости, которая может поломать все ваши планы». Он открыл уже было рот и вдруг осекся: «Постойте, а почему, собственно, надо сразу выкладывать, что нам навязывают реорганизацию института и надо отбиваться всеми силами? Ведь официальных сведений еще не поступило. Так можно не только дров наломать, но и попасть в когорту вояк с ветряными мельницами. Может быть, повернуть медаль позолоченной стороной? Устроить небольшой брэйн-шторминг?»