Единственная женщина

Они вышли на улицу, остановились у подъезда.

— А раньше ходил? — спросила Лиза.

— Раньше… Давно, лет пятнадцать назад. Был один человек, который водил меня по разным этим… пищеславцам, вещетворцам. Их же много тогда было — ковчежники еще, да всех не упомнишь!

— И тебе это нравилось? — удивилась Лиза.

— А чему ты удивляешься? Мне же восемнадцать тогда было, я ко всему присматривался, во всем искал что-то… относящееся ко мне. А они ведь не только похлебку едят, там много слов было таких… завораживающих — про невольный храм и веселую мудрость… Что ты, Лиза! — Он снова повеселел, улыбнулся. — Чуть не свихнулся, голова шла кругом! Ты представить себе не можешь, как меня начало это угнетать — вот то, что ничего нельзя с этим сделать, понимаешь? Все эти мысли, эти образы жизни, связанные с людьми и втягивающие меня — они есть, но непонятно, что мне с ними делать — такому, какой я есть! Сейчас кажется смешно, а тогда… Чуть не дошел до депрессии. Но что об этом вспоминать!

— Не знаю… — медленно произнесла Лиза. — А мне не верится, чтобы меня могли любые слова заворожить, если их станет произносить тот, в мятом пиджаке…

— Ты — другое дело, — Ратников коснулся ее руки легким своим, неуловимым движением. — Ты вообще не поддаешься неживым идеям, да?

— Не знаю, Юра… Я не думала об этом.

— Вот и хорошо, что не думала. Послушай, — предложил он. — Давай пешком пройдемся немного — смотри, вечер какой чудесный!

Действительно, наступившая темнота овеяла все вокруг таинственным очарованием. Гладь Патриаршьего пруда переливалась в свете полной луны и фонарей; загадочно темнели аллеи…

— А Сергей что скажет? — лукаво спросила Лиза.

— А ты ему не рассказывай, он и не узнает. Мы машину отпустим, погуляем немного, и я тебя домой провожу, да?

Она кивнула, и Ратников подошел к «мерседесу», стал что-то говорить шоферу.

Сердце у Лизы билось быстро и словно бы испуганно. Она сказала Рите, что не может ответить — но все меньше оставалось у нее сомнений, хотя она упорно гнала от себя эти мысли…

Машина отъехала от подъезда, Ратников вернулся к Лизе.

— Все, отпустили нас! — сообщил он. — Можем гулять без конвоя.

Он стоял прямо перед нею, и Лиза впервые опустила глаза под его взглядом. По Юриному лицу тоже мелькнула та тень мгновенной растерянности, которую она заметила после их «кадрили» в ресторане. Они медленно пошли к пруду, остановились у темной ограды над водой.

— Здесь каток был, — сказал Юра. — Давно, не только теперь, ты знаешь? Барышни катались прелестные вроде тебя, кавалеры ухаживали за ними. Я вот думаю: правда, была идилличнее тогдашняя жизнь, или это только теперь кажется?

— Правда, — ответила Лиза, точно сама она пришла из той жизни и могла рассказать Юре, каким там все было.

Она заметила, что улыбка мелькнула на его лице в неярком свете фонарей.

— Конечно, ты похожа, — сказал он, словно продолжая не сказанную ею фразу. — Даже не верится… Какая-то другая жизнь связана с тобой — я не о прошлом веке говорю, но — другая жизнь, я такой не знал, со мной не было так…

Он замолчал. Сердце у Лизы билось так стремительно, что она чувствовала его у самого горла. Чтобы как-то остановить его пугающее биение, она спросила:

— Юра, а что это за человек говорил с тобою — там, у Маргариты Семеновны?

Он посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом, словно не слышал вопроса — или слышал не вопрос, а только ее голос; потом тряхнул головой.

— Бандит, — ответил он нехотя. — Обыкновенный бандит, вор в законе.

— Как это — вор в законе? Почему же он там был? — растерялась Лиза.

— Да очень просто. Это ведь модно теперь — иметь в друзьях или хотя бы в знакомых бандита, престижно. И полезно. А он, можешь себе представить, порвал со своим прошлым, проникся духом христианства. На храм Христа Спасителя жертвует, вот как трогательно. Интервью недавно давал крупной газете — говорит, оттого, что я перестал быть вором в законе, я ведь не стал плохим человеком! Вот так.

— Но… Чего же он от тебя хотел? — спросила Лиза и тут же испугалась своего вопроса — точнее, испугалась услышать ответ.

— В Думу предлагал избираться — он же еще и в Госдуме депутат. У них там разборка была в Подмосковье, убили одного из их фракции — наехали просто из-за долгов, никакой политики. Место вакантно, он меня и приглашал. Притом бесплатно, вот какое доверие.

Юра засмеялся, видя ее растерянность.

— Да ты не бойся, ничего опасного! Поговорили и разошлись.

— А ты не хочешь в Думу?

— Зачем? За мной прокуратура не охотится. И вообще я сам люблю делать свои дела, без их грязной крыши. Да ну их к черту, Лиза, о чем мы говорим!

Но он тут же замолчал, словно оборванный им разговор был спасительным щитом, без которого они должны были бы говорить о другом — и не могли…

Они пошли дальше по аллее и, перейдя дорогу, оказались у входа в маленькое кафе, расположившееся в бывшем парадном.

— Зайдем? — спросил Юра.

— Зайдем.

Лиза немного успокоилась, когда они оказались в ярко освещенном небольшом зале и сели за деревянный стол с букетом мелких роз посередине.

— Что тебе взять? — спросил Ратников.