Единственная женщина

Но люди, собиравшиеся на этих конференциях, — вот кто привлек внимание Псковитина! Без всякой радости он обнаружил, что там бывают не только писатели, артисты и прочая богемная шушера, как ему показалось сначала, а и крупные бизнесмены — все, как один, с определенной репутацией и крепко связанные с политикой — что уже само по себе было неприятно. Следовало тщательнейшим образом проверить, чем занимается в этой компании Звонницкий, — и Псковитин уже не тешил себя иллюзиями, что тот просто просиживает штаны, слушая бойких говорунов.

Такая проверка требовала времени и была неприятна Псковитину главным образом тем, что затрагивала вопросы неконкретные, двусмысленные, связанные с человеческими убеждениями и идеями.

«Может, предложить Юрке самому этим заняться?» — думал он иногда, понимая, что подобные материи доступнее Ратникову, чем ему. Но совесть и самолюбие удерживали его от этого: ведь он уже проверял Звонницкого, когда Ратников назвал того в качестве возможного главы новой информационной службы, — проверил и дал положительный ответ. Как же теперь взваливать на Юру груз собственной возможной ошибки?

Сергей размышлял об этом утром, лежа в кровати и затягиваясь первой сигаретой, — он давно уже привык курить с утра, хотя отлично понимал, что это не укрепляет здоровье. Впрочем, сигарета, выкуренная в постели, не мешала ему потом делать привычную свою, десантную еще, утреннюю разминку. Потом он ехал в бассейн или на теннисный корт, включаясь в свой обычный дневной ритм. Только бегать по утрам он не любил, ему приходилось заставлять себя это делать — почему-то терпеть не мог старательных спортсменов, трусящих по парку в сопровождении собачек.

Мокрый ноябрьский снег лепился к оконному стеклу, нагонял тоску — хотя Сергей давно уже приучил себя не обращать внимания на погоду. Но когда окна были залеплены этой серой кашей, собственное одиночество казалось ему особенно безнадежным…

Месяц прошел с того дня, когда он понял, что Лиза потеряна для него. С той самой минуты, когда он догадался, что произошло между нею и Юрой, у него и мысли не появилось о том, чтобы «побороться за свое счастье» — это было так же смешно и безнадежно, как бороться с самим собой, и не потому, что Юра был сильнее, а просто потому, что Сергей заранее знал: победа над ним была бы на самом деле поражением. Юрка вообще был вне той сферы Сергеевой жизни, где мыслима была борьба.

И он молчал, сжав зубы, понимая, что Лиза потеряна безвозвратно, и больше всего боясь теперь, что Юрина душа снова закроется для него.

Была суббота, но это ничего не значило: Псковитин собирался сегодня в «Мегаполис» — он, как и Юра, оставлял себе только один выходной день, да и то не всегда.

Для себя он никогда не вызывал ни машину, ни охрану, скрывая это от Юрки, чтобы не подавать дурного примера. Правда, Ратников заметил это однажды, но в ответ на его подколку Сергей тут же заявил:

— В меня не стреляют у собственного подъезда, а если и вздумает какая сволочь — у меня реакция все равно получше, чем у любого охранника.

Это было правдой: несмотря на то, что Псковитин отбирал людей в охрану более чем тщательно, обращая внимание на боевой опыт бывших афганцев, — с ним, командиром разведывательно-диверсионного батальона, никто из них не мог тягаться. Он страшно жалел даже не о том, что в тот февральский день Юра выходил из подъезда без охранника, — он жалел, что сам не был рядом с ним.

Тогда Юрку спасло только старое, в три обхвата, дерево во дворе: после того, как несколько пуль из ТТ попали в Ратникова, он упал так, что контрольный выстрел в голову сделать было невозможно.

— Время просто выбрали неудачное, — смеялся он потом. — Если б вечером — обошли бы деревце и дострелили, а так — народ набежал, неудобства…

Может, так оно и было, но Сергей считал, что в тот раз Юрку хотели только попугать, да перестарались — при чем тут дерево, кому оно может помешать, так же, как и набежавший народ!.. Его укрепляло в этом убеждении и то, что покушение не повторили: он знал, что если бы Юра стал в тот раз предметом охоты по-настоящему — все было бы уже давно кончено.

А то, что он так и не нашел тогда этих людей, — Псковитин добавлял к числу постыдных, невыносимых воспоминаний, которых у него даже и после Афгана было немного…

После того случая он ни разу не позволил себе расслабиться, обрубал все хоть мало-мальски опасные связи, которые могли бы возникнуть у «Мегаполис-инвеста» из-за Юриной готовности рискнуть. И вот теперь эта головная боль — Звонницкий с его информационными сетями, к которым Сергей чувствовал стойкую, по-мальчишески упрямую неприязнь — с тех самых пор, как Саша Неделин забивал Юрке голову всеми этими глобальными идеями…

Сегодня он поехал не в бассейн, а на корт — и поэтому разминулся с Ратниковым, который никогда не играл в теннис по утрам, предпочитая плавание. Сергей увидел его спортивный «форд» только у здания «Мегаполиса» и сердито хмыкнул: все равно норовит гонять один, и за рулем!