Читаем Единственные полностью

Единственные

Лане не терпелось попасть в детскую. Она, как в тумане, пребывала последний час, даже присутствие Волгарского не напрягало так сильно, как ранее. Он отошел на второй план. Её мысли были полностью заняты мальчишками. Мальчуганами. Парнишками. Как они там? Хорошо ли спят? Не перевернулись во сне? Не испугается ли Богданчик, проснувшись в незнакомом месте?

Они всегда были вместе. Изо дня в день. Лана не относилась к числу супермамочек, протирающих хлоркой ручки на кухонном гарнитуре, но стремилась проводить с сыном, как можно больше времени. Работала по ночам и только иногда днем. После того, как Богданчик немного подрос, стало легче организовывать рабочее время.

У дверного прохода Лана и Захар оказались почти одновременно, Захар находился ближе к нему, Лана же шла быстрее. Они едва не столкнулись, мужчина вовремя остановился, инстинктивно приобняв Лану за спину, чтобы та, отклонившись назад, не упала. Девушка шарахнулась и сразу же накрыла своей ладонью его, пытаясь убрать руку со своего тела, не замечая, как грозно темнеют мужские глаза.

Прикосновение Захара и контакт с ним произвели странное впечатление на Лану. За несколько секунд с её телом произошло несколько метаморфоз, начиная от полного отрицания принятия мужчины до легкого непонимания. Вот он стоит рядом с тобой, едва ли не вплотную, возвышаясь, точно Останкинская телебашня. Высокий, широкоплечий, абсолютно неприветливый. И её снова ошпаривает его сумасшедшей аурой властности и непоколебимости в собственной правоте и уверенности в действиях.

Лана хотела, чтобы её отпустили. Уже открыла рот, чтобы жестко потребовать убрать руку с её тела, когда требовательный ор раздался из радионяни. Лана тотчас приглушенно вскрикнула:

- Это Богдан.

- Уже идем.

Волгарский убрал руку, Лана молча кивнула и поспешно вышла в коридор. Её не надо было повторно вести в детскую, она запомнила расположение комнат.

Вторично входить было сложнее. Лана не знала, что ожидает, как будут развиваться дальнейшие события. Ей хотелось только одного – скорее оказаться с мальчиками, удостовериться, что с ними всё в порядке.

Она открыла дверь и сразу же бросилась к Богдану, который требовательно кричал, сидя на кровати.

И между тем девушка успела взглянуть и на другого ребенка. Малыш полностью встал, вцепившись ручками в деревянные прутья, и настороженно наблюдал за происходящим.

- Ну, всё-всё, я рядом, рядом. Перестань, мой хороший.

Лана ловко и очень быстро распаковала Богданчика из комбинезона, машинально отметив, что он практически не взмок. Взяла на руки и прижала к груди. Богданчик ещё раз возмущенно пискнул, икнул и обнял её, положив головку на плечо мамы.

Мама рядом, и весь мир к нему добр. Большего и не надо.

Захар подошёл к Лешику и тоже взял его на руки.

- Привет, парень. Выспался?

Мальчик что-то пролепетал в ответ, Лана, оглушенная и частично дезориентированная происходящим, не расслышала.

Вот она – долгожданная встреча.

Вот к чему она стремилась последние месяцы. К чему готовилась.

Чего опасалась до чертиков, до дрожи в коленях, до мушек в глазах.

Встреча с сыном.

У Ланы не было сомнений – Лешик её мальчик. Её. Она чувствовала это сердцем. Материнское сердце всех труднее обмануть. Оно лучше любых радаров, анализов и диагностики. Никогда не подведет, не даст сбоя с эмоциях и любви.

Лана, продолжая гладить Богданчика по спине, повернулась к Волгарскому и Леше.

Мальчик смотрел на неё заспанными глазками.

- Привет, - Лана улыбнулась, хотя мышцы лица и не смещались.

Казалось, у неё вообще все мышцы в теле отказали, и тело-то было не её.

- Леша, у нас гости. Посмотри-ка, кто к нам пришел… Знакомиться будем?

Волгарский тоже улыбался. И его улыбка кардинальным образом меняла его лицо, делала мягче, добрее, приветливее. Но Лана ничего не видела, всё её внимание было сосредоточено на мальчике, которого он держал в руках.

Захар сделал по направлению к ним шаг.

- Это Руслана, а это Богдан. Давай-ка…

У Ланы невольно одна рука потянулась к мальчику в инстинктивном жесте дотронуться, погладить. Почувствовать мягкость кожу.

Захар не договорил, потому что лицо Леши исказила недовольная гримаса, и возмущенный протест-вопль огласил детскую.