Единственные

Но стоило увидеть уставшую и едва стоящую на ногах Руслану, да ещё в ночной пижаме, состоящей из просвечивающей майки, не хрена не скрывающей торчащих сосков, и коротких шорт, подчеркивающих её идеально стройные ноги с округлыми женственными бедрами, как его изрядно переклинило.

Он сам не помнил, как оказался внутри комнаты, как взял сына на руки.

И её… отправил спать от греха подальше.

Потому что непонятно, чем его визит закончился бы, если бы не Богдан.

Хотя нет… Почему непонятно? С его стороны снова было бы посягательство на её тело, очередная попытка соблазнить.

Она, скрывая усталость во взгляде и в жестах, неловко отправилась спать. А Захар, глядя, как она укладывается, сдерживал желание подойти и поправить одеяло.

Чееерт…

Мог ли он предположить, что однажды будет находиться с желанной девушкой в одной спальне и не иметь возможности прилечь к ней под бочок? Провести губами по шее, по лопатке… Руками сжать округлые формы… Забраться под резинку спальных шорт.

Пришлось напомнить себе, что на руках у него неспящий Богдан. Мальчик перевозбудился и требовал родительского внимания. У Захара так было несколько раз с Лешей. Когда он возвращался из командировок, сын засыпал у него на руках и, стоило только сделать попытку положить его в кроватку, он сразу открывал глазки. В такие ночи они спали в одной кровати.

Чувствовать сына на руках было здорово. Ему нравился этот мальчик. Хотелось с ним познакомиться ближе, проводить, как можно больше времени. А не вот так – наскоками. Скоро всё изменится, и только это сдерживало Захара.

Малец задремал у него на плече через десять минут.

И ноги сами принесли Захара к кровати. Мужчина постоял с минуту около неё, усмехнулся и аккуратно положил мальчика рядом с мамой.

Сам же лег с другого края.

Почему бы и нет? Сегодня он выступает в роли няньки. Имеет право и отдохнуть. Не так ли?

Захар спал чутко. Постоянно контролировал ребенка, чтобы тот не разбудил Лану. Девушка, как легла в одной позе, так и проспала оставшиеся до утра часы. Умаялась, маленькая. Воспитывать одной ребенка хлопотно. Бессонные ночи, дни, наполненные суетой, плюс она умудрялась работать. Жизненная позиция и настрой Русланы вызывали у Захара уважение. Более того, у него возникала потребность облегчить ей быт.

Вот с последним пока возникали трудности.

Упрямая девочка попалась.

Утром, когда завозился Богдан, Захар проснулся первым. Лана же просыпалась тяжеловато. Он видел, как она протяжно вздохнула, прощаясь с остатками сна, отчего её грудь призывно поднялась и опустилась. Во сне майка задралась, оголяя нежную кожу небольшого мягкого животика. И всё-таки больше внимания привлекала набухшая от молока грудь.

Дыхание невольно участилось, член в штанах, и так стоявший по утру, дернулся к животу. Возбуждение накрыло с новой силой. Захар не мог не вспомнить, как он уже видел довольно интимный процесс кормления у себя в кабинете. Была бы его женой – ни черта бы он не позволил заголять грудь, где не попадя и перед другими людьми! Блажь феминисток! Лично для него кормление относилось едва ли не к таинству, к чему-то очень личному. Мама, ребенок и папа. Всё. Никого лишнего. Кто-то обвинит его в предвзятости. По хрену. Своей женщине он не позволил бы оголять грудь! И точка.

Но сейчас, противореча самому себе, затаил дыхание и ждал, что будет дальше.

Сын проголодался и уже полез к маме.

Захару приходилось сдерживать себя, чтобы сохранять видимость спокойствия. А у самого внутри разгорался пожар.

Картина, что открывалась перед его глазами, была настолько интимно-нежной, что у него запершило в горле.

Руслана чуть-чуть оголила грудь, и ротик Богданчика сразу же сомкнулся на соске. Малец довольно зачмокал, для удобства обхватив мамину грудь руками, чтобы уж наверняка.

С самим Захаром происходило нечто невероятное. Он надеялся, что снова в ближайшее время поприсутствует при кормлении. Увидит общение мамы с сыном. Вроде бы ничего сверхъестественного. Миллионы женщин в мире каждый день кормят ребенка грудью. И между тем у Волгарского всё переворачивалось в душе.

Лана была восхитительна с утра, полусонная, с растрепанными волосами. В постели. Рядом с ним. А он не имел права к ней прикоснуться.

Не удержавшись, Захар всё же протянул руку и осторожно погладил спину сына.

- У тебя много молока?

Вопрос был провокационным.

Как и все, что происходило между ними здесь и сейчас.

Лана медленно подняла голову и посмотрела на него. Щеки у девушки покрыл легкий румянец, очень идущий ей.

- Хватает.

Захар с трудом сглотнул.

- У меня к тебе вопрос…

- Да, я слушаю.

- А ты хотела бы попробовать покормить Алёшу?

Его вопрос вызвал ожидаемую реакцию. Сначала Руслана напряглась, в её глазах мелькнула растерянность, потом девушка в защитном жесте приобняла Богдана.

- Он не возьмет грудь…

Сказала тихо-тихо.

- Почему?

Он уже представил её, держащую на руках Лёшу.

- Захар.

Она произнесла его имя и замолчала, а у него снова запершило в горле.