Единственные

Вот и выходило, что она обречена до пенсии сидеть в корректуре. И стать такой, как Варвара Павловна! А как не стать, если все время сидеть да сидеть? Этак скоро и на двух стульях не поместишься.

Все это Илона рассказала Яру.

– Ох… – ответил Яр. – Ну, точно, засиделась ты в девках. Ты рассуждаешь, как ребенок. Жить ради диплома, жить ради профессии… Ну, чудачка!

– А что я вообще могу?

– Ты можешь стать женой Андрея Буревого, – совершенно серьезно ответил Яр. – Тебе это в голову не приходило?

– Да-а-а?.. А как?!

– Вот! Это уже правильный вопрос!

Сходство Яра с Буревым вдруг стало резким, даже страшноватым.

– Ты ведь хочешь этого? – продолжал Яр.

– Мне об этом и подумать страшно.

– Но ты ведь любишь его? Ты хочешь всю жизнь любить его одного?

– Хочу…

– Так за это надо побороться. Ты пойми, ребенок ему не нужен. Он еще не в том возрасте, чтобы искать жену-внучку. Ты ведь еще не ощущаешь себя женщиной. Ты – девочка, которая уже немножко заигралась с этим своим «Аншлагом». Это от воспитания. Наверно, тебе не очень хочется быть женщиной, потому что твоей маме тоже не хочется быть женщиной. Вот так она тебя и воспитала.

– Яр, миленький, я вообще не понимаю, чего ей хочется.

– И не пытайся. Ей хочется ничего не хотеть, день прожит – вот и ладно.

– Как ты думаешь, она пыталась вернуть папу?

– Пыталась. Только не с того конца взялась за дело.

– Откуда ты знаешь?

– Сужу по результату. Когда женщина хочет заполучить мужчину, или вернуть его, или чего-то от него добиться, она этого мужчину затаскивает в постель. Это закон природы, Илонка, против него не попрешь. Так вот, ты любишь своего Буревого. Так будь же наконец женщиной! Иначе он останется твоим единственным мужчиной только в твоем воображении. А ты ведь хочешь любить его не понарошку, ты хочешь любить его всю жизнь, ты хочешь, чтобы он стал первым и единственным, и больше тебе никого не надо…

Яр говорил чистую правду. Правда была одурманивающая и роковая.

– Слушай, тут такое дело. Мне привезли упаковку брасматиков, я должен был сдать ее одной дуре, а дура возьми да и уйди в декрет! Ей сейчас не до того, и до нее не добраться – уехала рожать в какой-то Урюпинск. И концов не оставила. Ты бы не могла помочь реализовать? – вдруг спросил Яр. – Они идут по семь рублей. У вас же в редакции куча баб. Это «Ланком», почти настоящий.

– Как – «почти»?

– Польский. Давай я тебе дам десяток. Это семьдесят рублей. А твой навар – я тебе на следующей неделе хорошие колготки достану, осенью пригодятся.

– Знаешь что? Я тебя с Региной познакомлю! – догадалась Илона. – Она вечно что-то приносит, всем на свете спекулирует. Так она твои брасматики и это… реализует.

– Так конкурентка же! – рассмеялся Яр.

– А ты с ней как-нибудь договорись.

– Договорись? А что она из себя представляет?

– Ну… не красавица… Одевается лучше всех! Она из богатой семьи. На всех смотрит свысока, – стала припоминать Илона.

– А лет ей сколько?

– Двадцать девять исполнилось.

В корректуре было заведено скромненько праздновать дни рождения, поэтому Илона знала возраст всех коллег.

– Двадцать девять и не замужем. Наверно, та еще злючка. Есть все, кроме мужа?

– Наверно.

– И страшно хочет выйти замуж?

– Может, и хочет, только думает, что все мужчины – козлы и бездельники.

– Думает?

– Ну, говорит…

– Значит, хочет.

Этой логики Илона не поняла.

– Обижена она на мужчин, ясно? Обижена за то, что они ее не захотели. Ну, Илонка! Ну, как ты простых вещей не понимаешь! И впридачу – сама никого не любит. Любить, конечно, тяжкий труд, но есть люди, от природы не способные к такому труду. Ну вот, живут как-то, многие даже довольны. Хорошо. Знакомь меня с этой злючкой. Может, все не так уж плохо.

Как всегда, после разговора с Яром, который не обходился без маленького подарка (на сей раз – пробничек рижских духов «Интрига»), Илона шла домой в хорошем настроении.

Дома ждал сюрприз.

– Тебе Вероника звонила, – хмуро сказала мать. – Просила передать, что шеф возвращается через две недели. Что еще за шеф?

– Это наш режиссер.

– И что, опять будешь туда ездить?

– Буду!

Чтобы не случилось скандала, а их давно не было, мать очень долго продержалась, – Илона сбежала к соседям. Там, как всегда, было весело. Толик и тетя Таня, развлекая Максимку, наперебой пели частушки. Толик вырос в рабочем поселке и с детства наслушался этого репертуара в исполнении родной бабки и ее подружек, а тетя Таня, вместе с родней в сорок первом эвакуировавшись и попав в богом забытую деревню, по меньшей мере два года не знала другого развлечения.

Илона отозвала Галочку в коридор.

– Галь, тебе «Ланком» нужен?

– Ой, нужен! Только денег сейчас нет, мы Толику теплый свитер и ботинки вчера купили.

– Это недорого, – Илона задумалась. – Всего пять рублей.

– Действительно, недорого. Но у меня и их нет.

– Я попробую договориться за четыре. Или за три.

– Толику еще новый шарф нужен. Он ведь в КБ переходит, там нужно выглядеть прилично.

– Что ты все Толику да Толику?! – возмутилась Илона. – О себе тоже подумать надо!

Она выскочила из тети-Таниной квартиры и через минуту вернулась.

– Вот тебе «Ланком»!

– Да ты что?!

– Бери, бери!